Полное затмение - [13]

– Жизнь слишком коротка, чтобы терпеть тех, кто портит ее нам. Если бы люди были более мудрыми… мне не пришлось бы их травить. Поклянитесь мне, Гонорий, что вы мудрый человек. Я очень сожалела бы о вашей смерти…

Скрытая угроза скрепила их договор. Да, ведь речь шла именно о договоре. Разумеется, Гонорий спас Од жизнь, которая висела тогда на волоске. Однако их связывало нечто большее, чем обыкновенная признательность. Они были людьми одной породы. Редкой породы, несомненно, опасной, но способной рисковать всем, лишь бы добиться поставленной цели. Породы, которую не могли обуздать ни страх, ни интерес, ни даже любовь.

Шуршание тяжелой материи вывело Од из раздумий. Невысокая тщедушная женщина, сморщенная, как яблоко зимой, сурово смотрела на нее. Од встала, присела в реверансе и представилась. Женщина ответила ей без малейшей теплоты в голосе:

– Беренгерия д’Этреваль. Я мать-аббатиса этого монастыря. Мне сказали, что вы хотели бы встретиться с мадемуазель вашей племянницей?

– Да, мадам моя матушка. Я направляюсь в Реймс. Мой путь пролегал так близко от Молена, что у меня возникло горячее желание повидаться с племянницей.

– Это вполне естественное желание тетушки.

Что-то в тоне аббатисы, одновременно равнодушном и недоверчивом, насторожило Од де Нейра. Она спросила:

– Она в добром здравии?

– Да.

– Позволите ли вы встретиться с ней?… О, это будет короткая встреча. Я знаю, сколь строг устав святого Бенедикта. Да, восхитительно строг!

– К сожалению, нам не удалось убедить в этом Матильду. Возможно, вы сумеете вложить хотя бы немного здравого смысла в эту молодую строптивую головку.

– Я буду стараться изо всех сил, матушка.

– Вам придется постараться. Не буду скрывать от вас, что если бы не откровенное отчаяние и настойчивость ее дорогого дядюшки, боявшегося за целомудрие и душу своей кровной племянницы, опекуном которой он был, мы охотно обошлись бы без такой обузы. С самого своего приезда к нам она постоянно укоряет нас, жалуется, бессовестно лжет. Мы как благословения ждем того дня, когда родственник решит выдать Матильду замуж.

Мадам де Нейра сумела остаться невозмутимой. Значит, как она и подозревала, ординарный барон Эд де Ларне избавился от ставшей для него обузой Матильды, запрятав ее в монастырь. Матильда де Суарси, единственная дочь Аньес, написавшая ложное свидетельство, в котором обвиняла родную мать в ереси, предстала перед инквизиторским судом, призванным прямиком отправить ее мать на костер. К сожалению, несмотря на все усилия Никола Флорена, который мастерски вел эту пародию на истинный суд, безмозглая Матильда обрекла на провал план, составленный Гонорием Бенедетти. Сгоравшая от ревности к матери, от желания отправить ее на костер, юная глупышка запуталась в собственной лжи, и ее свидетельство было признано недействительным. Затем Флорена убили. Од де Нейра сдержала улыбку, представив себе ярость, затуманившую и без того недалекий ум Эда де Ларне, сводного брата Аньес, когда он узнал, что дама де Суарси вырвалась из когтей инквизиции. Значит, он выбрал женское аббатство, причем как можно более удаленное от Перша, чтобы Аньес не смогла разыскать свою дочь. Но что это означало на самом деле? Изощренная месть сводной сестре после провала инквизиторского процесса? Насколько было известно мадам де Нейра, Эд де Ларне с удовольствием потерся бы животом о живот своей родственницы. Он, обуреваемый кровосмесительными желаниями, преследовал сводную сестру в течение многих лет, до тех пор пока не убедился, что она никогда не уступит. И тогда он возненавидел ее. В принципе, Од чувствовала, что в этом плане с дамой де Суарси ее объединяла общность мысли, за тем исключением, что, окажись она на месте Аньес, она быстро отправила бы барона на тот свет.

Од де Нейра приняла скорбный вид и, тяжело вздохнув, ответила:

– Я понимаю всю вашу печаль и досаду, мадам моя матушка. Столько тщетных усилий, а ведь у вас и без того много тяжелых обязанностей в этих стенах. Матильда… как бы это сказать… Я понимаю, почему мой славный кузен де Ларне решил доверить ее вам. Я понимаю также, на что он надеялся. Матильда всегда была очень резвой девочкой, и поэтому молитв и размышлений оказалось… недостаточно. Эд должен был догадаться, что свет ее влечет гораздо сильнее, чем жизнь, полная целомудрия и самоотречения. Если я в силах вразумить ее хотя бы немного, призвать ее к терпению до будущего замужества, я постараюсь это сделать за время своего короткого визита.

– Я буду очень вам за это признательна, мадам моя дочь. Вас проводят в приемную, где вы обе сможете удобно расположиться.

От сладостного страха у мадам де Нейра заныло в груди, когда монахиня привела Матильду де Суарси в приемную. Неужели девчонка настолько глупа, что воскликнет: «Кто вы, мадам?» Или же настолько хитра, что изобразит радость при виде своей любимой тетушки? Но, как Од и надеялась, у Матильды хитрость восторжествовала над удивлением. Одетая в жалкое серое платье облатки, с белым платком из грубого льняного полотна на голове, она с распростертыми объятиями кинулась к сидящей женщине, радостно улыбаясь: