Полное затмение - [8]

— Кроме того, сегодня ночью Добермен собирается сводить ее к телескопу.

Ломакс заметил, что Джулия всего лишь вежливо улыбается, в то время как прочие надрывались от хохота.

— Хочешь узнать о ней кое-что интересное? Хотя, может быть, я не должна говорить тебе… Нет, точно не должна.

Ломаксу страшно хотелось узнать, что имеет в виду Ким. С нечеловеческим усилием воли он промолвил:

— Ну и ладно.

— Молодец, просто молодец. Но я же вижу, что ты хочешь знать.

Ломакс надеялся, что на лице его не отражается никаких чувств.

— Макмэхон рассказал мне… — Ким замолчала, ее глаза заблестели. — Ты просто должен знать.

Она права, и Ломакс уже готов был спросить, что именно сообщил ей Макмэхон, как заметил приближение очередной порции желе — на сей раз в руках Йоргена.

Йорген присел.

— Итак, произошла ошибка телескопа. Теперь все уже понимают это.

Йорген редко сам начинал разговор. Ломаксу всегда казалось, что он продолжает уже начатую беседу. Голос шведа звучал уныло.

— Очень плохо, — произнес Ломакс.

Ему хотелось, чтобы Йорген доел свой ужин где-нибудь в другом месте, а Ким тем временем, несмотря на его протесты, выложила бы Ломаксу всю правду о Джулии. Однако при появлении Йоргена Ким куда-то ускользнула.

— Очень жаль. А ведь у меня появились некоторые интересные идеи, объясняющие это красное смещение. — Йорген грустно посмотрел на желе. — Вы тоже, конечно, не хотите выслушать мою теорию?

В голосе шведа звучали жалобные нотки. Он уже пытался изложить теорию всем в кафетерии, но никто из ученых не пожелал его слушать.

— Валяйте, — сказал Ломакс.

Кроме всего прочего, надо было чем-то себя занять. После того как стало ясно, что дело в ошибке компьютера, работу все равно остановят.

Количество грязных кофейных чашек все увеличивалось. Люди были напряжены. Кто-то принес весть, что снаружи уже стемнело и условия для наблюдения превосходны. Раздались стоны. Кое-кто из астрономов уже облачился в громоздкий утепленный костюм. Некоторые принялись грызть шоколадные батончики и надкусывать бутерброды с арахисовым маслом, достав их из коробок, собранных для ночных наблюдений. За соседним столиком завязался спор, и один из оппонентов для придания значимости аргументам со звоном швырнул вилку поперек тарелки. Йорген принялся излагать свою теорию, пытаясь перекричать шум. И не сразу ученые заметили, что посреди комнаты появились Берлинз вместе с доктором Йокото из команды, занимавшейся поиском причины сбоя.

Когда наступило молчание, Берлинз объявил, что все оборудование работает в обычном режиме. Кое-кто уже собрался приступить к работе, однако прочие требовали объяснений.

Йокото вынул из кармана маленькую коробочку, поднял ее на уровень глаз и демонстративно открыл крышку.

— В этой коробке, — произнес он торжественно, — кусок стекла. На нем — волос. Маленький, тонкий, однако каким-то образом он ускользнул от нашего внимания.

Удивление переросло в гнев.

— И откуда же взялся этот волос? — требовательно поинтересовался Йорген.

Берлинз на мгновение помедлил.

— Я вынужден признать, что мы нашли его в щели спектрографа на Фахосе.

Ученые зашумели. Кто-то засвистел. Волос в щели легко обнаружить и вынуть. Все повернулись к Йокото за объяснениями. Какое-то время тот спокойно смотрел на коллег, затем один глаз его начал непроизвольно подергиваться.

— Конечно, мы выясним, чей это волос и как он попал в спектрограф. Однако… мне показалось, что этот волос из чьей-то бороды.

Ломакс был уверен, что в это мгновение глаза многих обернулись к нему. Некоторые ученые при этом что-то пробормотали.

— Вы в последнее время были около спектрографа? — спросил Макмэхон.

— А откуда вы знаете, что это волос из бороды, а не, скажем, с лобка? — поинтересовался Евгений.

Раздались смешки. Йокото возмущенно нахмурился.

— Ломакс, что вы делали со спектрографом? — с похотливым видом спросила Ким.

— Да я и близко не подходил к этому чертову спектрографу, — проговорил Ломакс, тут же вспомнив, что недавно как раз стоял рядом с прибором.

Люди начали расходиться. Они собирали бутерброды, фляжки с кофе и свитера и, сбившись в группы, обсуждали случившееся. Ломакс наблюдал, как они уходят, в то время как Йокото сверлил его взглядом, примеряя преступный волос к бороде.

Ломакс посмел бросить единственный взгляд на Джулию. Она тоже смотрела на него. Прежде чем Джулия отвернулась, глаза их встретились. На ее лице застыло доброе, сочувственное выражение. Униженный, Ломакс смотрел, как она покидает кафетерий вместе с Доберменом.

ГЛАВА 3

— Да сбрей ты ее! — говорили коллеги Ломаксу следующие несколько дней.

Вскоре ему надоело постоянно выслушивать советы в лаборатории и перешептывания в коридорах. Ученые даже переименовали газопылевое облако в дальней галактике в Туманность Бороды.

— Настоятельно рекомендую вам серьезно задуматься, — сказал Берлинз однажды вечером, когда они остались вдвоем.

К сожалению, это был уже не первый волосок из бороды Ломакса, который создал проблемы в работе сложного оборудования.

Берлинз говорил спокойно, в глазах застыла доброжелательность, однако Ломакс понимал, что профессор не шутит. Они потеряли четыре часа наблюдений дополнительно к многим тысячам долларов в период, когда обсерватория испытывала финансовые затруднения.