Полное собрание стихотворений в одном томе - [25]

Подруга возраста златого,

Подруга красных детских лет,

Тебя ли вижу, взоров свет,

Друг сердца, милая <Сушкова>?

Везде со мною образ твой,

Везде со мною призрак милый:

Во тьме полуночи унылой,

В часы денницы золотой.

То на конце аллеи темной

Вечерней, тихою порой,

Одну, в задумчивости томной,

Тебя я вижу пред собой,

Твой шалью стан не покровенный,

Твой взор, на груди потупленный,

В щеках любви стыдливый цвет.

Всё тихо; брежжет лунный свет;

Нахмурясь топол шевелится,

Уж сумрак тусклой пеленой

На холмы дальние ложится,

И завес рощицы струится

Над тихо-спящею волной,

Осеребренною луной.

Одна ты в рощице со мною,

На костыли мои склонясь,

Стоишь под ивою густою,

И ветер сумраков, резвясь,

На снежну грудь прохладой дует,

Играет локоном власов

И ногу стройную рисует

Сквозь белоснежный твой покров…

То часом полночи глубоким,

Пред теремом твоим высоким,

Угрюмой зимнею порой,

Я жду красавицу драгую —

Готовы сани; мрак густой;

Всё спит, один лишь я тоскую,

Зову часов ленивый бой…

И шорох чудится глухой,

И вот уж шопот слышу сладкой, —

С крыльца прелестная сошла,

Чуть-чуть дыша; идет украдкой,

И дева друга обняла.

Помчались кони, вдаль пустились,

По ветру гривы распустились,

Несутся в снежной глубине,

Прижалась робко ты ко мне,

Чуть-чуть дыша; мы обомлели,

В восторгах чувства онемели…

Но что! мечтанья отлетели!

Увы! я счастлив был во сне…

В отрадной музам тишине

Простыми звуками свирели,

Мой друг, я для тебя воспел

Мечту, младых певцов удел.

Питомец Муз и вдохновенья,

Стремясь Фантазии вослед,

Находит в сердце наслажденья

И на пути грозящих бед.

Минуты счастья золотые

Пускай мне Клофо не совьет;

В мечтах все радости земные!

Судьбы всемощнее поэт.

К Живописцу

Дитя Харит и вображенья,

В порыве пламенной души,

Небрежной кистью наслажденья

Мне друга сердца напиши;

Красу невинности небесной,

Надежды робкия черты,

Улыбку душеньки прелестной

И взоры самой красоты.

Вкруг тонкого Гебеи стана

Венерин пояс повяжи,

Сокрытой прелестью Альбана

Мою царицу окружи.

Прозрачны волны покрывала

Накинь на трепетную грудь,

Чтоб и под ним она дышала,

Хотела тайно воздохнуть.

Представь мечту любви стыдливой,

И той, которою дышу,

Рукой любовника счастливой

Внизу я имя подпишу.

Стихотворения 1816 г

Заутра с свечкой грошевою

Явлюсь пред образом святым:

Мой друг! остался я живым,

Но был уж смерти под косою:

Сазонов был моим слугою,

А Пешель – лекарем моим.

Усы. Философическая ода

Глаза скосив на ус кудрявый,

Гусар с улыбкой величавой

На палец завитки мотал;

Мудрец с обритой бородою,

Качая тихо головою,

Со вздохом усачу сказал:

"Гусар! всё тленно под луною;

Как волны следом за волною,

Проходят царства и века.

Скажи, где стены Вавилона?

Где драмы тощие Клеона?

Умчала всё времен река.

За уши ус твой закрученный,

Вином и ромом окропленный,

Гордится юной красотой,

Не знает бритвы; выписною

Он вечно лоснится сурьмою,

Расправлен гребнем и рукой. —

Чтобы не смять уса лихого,

Ты к ночи одою Хвостова

Его тихонько обвернешь,

В подушку носом лечь не смеешь,

И в крепком сне его лелеешь,

И утром вновь его завьешь. —

На долгих ужинах веселых,

В кругу гусаров поседелых

И черноусых удальцов,

Веселый гость, любовник пылкий,

За чье здоровье бьешь бутылки?

Коня, красавиц и усов.

Сраженья страшный час настанет,

В ряды ядро со треском грянет;

А ты, над ухарским седлом,

Рассудка, памяти не тратишь:

Сперва кудрявый ус ухватишь,

А саблю верную потом.

Окованный волшебной силой,

Наедине с красоткой милой

Ты маешься – одной рукой,

В восторгах неги сладострастной,

Блуждаешь по груди прекрасной,

А грозный ус крутишь другой.

Гордись, гусар! но помни вечно,

Что всё на свете скоротечно —

Летят губительны часы,

Румяны щеки пожелтеют,

И черны кудри поседеют,

И старость выщиплет усы".

<Из письма к кн. П. А. Вяземскому>

Блажен, кто в шуме городском

Мечтает об уединеньи,

Кто видит только в отдаленьи

Пустыню, садик, сельской дом,

Холмы с безмолвными лесами,

Долину с резвым ручейком

И даже… стадо с пастухом!

Блажен, кто с добрыми друзья

Сидит до ночи за столом,

И над славенскими глупцами

Смеется русскими стихами;

Блажен, кто шумную Москву

Для хижинки не покидает…

И не во сне, а на яву

Свою любовницу ласкает!..

Из письма к В. Л. Пушкину

Христос воскрес, питомец Феба!

Дай бог, чтоб милостию неба

Рассудок на Руси воскрес;

Он что-то, кажется, исчез.

Дай бог, чтобы во всей вселенной

Воскресли мир и тишина,

Чтоб в Академии почтенной

Воскресли члены ото сна;

Чтоб в наши грешны времена

Воскресла предков добродетель;

Чтобы Шихматовым на зло

Воскреснул новый Буало —

Расколов, глупости свидетель;

А с ним побольше серебра

И золота et caetera.

Но да не будет воскресенья

Усопшей прозы и стихов.

Да не воскреснут от забвенья

Покойный господин Бобров,

Хвалы газетчика достойный,

И Николев, поэт покойный,

И беспокойный граф Хвостов,

И все, которые на свете

Писали слишком мудрено,

То есть, и хладно и темно,

Что очень стыдно и грешно!

Принцу Оранскому

Довольно битвы мчался гром,

Тупился меч окровавленный,

И смерть погибельным крылом

Шумела грозно над вселенной!

Свершилось… взорами царей

Европы твердый мир основан;

Оковы свергнувший злодей

Могущей бранью снова скован.

Узрел он в пламени Москву —

И был низвержен ужас мира,

Покрыло падшего главу

Благословенного порфира.

И мглой повлекся окружен;

Притек, и с буйной вдруг изменой