Полное собрание стихотворений - [7]

Сивка не заржет,

Птичка не проснется, не прольются песни,

Дней убавит лень.

Встань же, позови же: «Солнышко, воскресни!

Подари нам день!»

Так мне пела мама и будила песней

Сонного меня, —

И в сияньи веры был чудес чудесней

Блеск живого дня!

Верил я, что жизни не напрасна сила

У меня в груди.

Что-то дорогое, светлое сулила

Жизнь мне впереди.

Так была понятна жизнь природы дивной

В дни моей весны!

О, святая вера! о, восторг наивный!

О, былые сны!

5 декабря 1893

«В пути безрадостном, среди немой пустыни...»

В пути безрадостном, среди немой пустыни

Предстала предо мной

Мечта порочная, принявши вид богини

Прекрасной и нагой.

Рукою нежной разливала

Из тонкого фиала

Куренья дымные она,

И серебристо обвивала

Ее туманная волна.

И где она ногою голой

Касалася сухой земли,

Там грешные цветы толпой веселой

Бесстыдные, пахучие цвели.

И предо мной склонившись, как рабыня,

Она меня к греху таинственно звала, —

И скучной стала мне житейская пустыня,

И жажда дел великих умерла.

5 декабря 1893

«Нет, не любовь меня влекла...»

Нет, не любовь меня влекла,

Не жажда подвига томила, —

Мне запрещенный рай сулила

Царица радостного зла.

Окружена зловещей дымкой

Порочных снов и злых страстей,

Она сошла к душе моей

Ожесточенной нелюдимкой.

И научила презирать

Людские скучные забавы,

И чары тайные вкушать,

Благоуханные отравы.

Восторгов тщетных, грез ночных

Струи кипучие так сладки, —

Но в сердце копятся от них

Противно-горькие осадки.

22 декабря 1898

«Грустная светит луна...»

Грустная светит луна,

Плещется тихо волна,

И над рекою туман.

Тяжко задумался лес.

Хочется сердцу чудес,

Грезится милый обман.

Чутко иду над рекой, —

Шатки мостки подо мной,

Вижу я мелкое дно,

Тень утонула в реке,

Город за мной вдалеке,

Возле – молчанье одно.

23 декабря I898

«Иду я влажным лугом...»

Иду я влажным лугом,

Томят меня печали.

Широким полукругом

Развернутые дали,

Безмолвие ночное

С пленительными снами

И небо голубое

С зелеными краями, —

Во всем покой и нега,

Лишь на сердце тревога.

Далеко до ночлега.

Жестокая дорога!

27 января 1894

«Что вчера пробегало во мне...»

Что вчера пробегало во мне,

Что вчера называл я собою,

Вот оно в голубой вышине

Забелелося тучкой сквозною.

Тот порыв, что призывной тоской

В этом сердце вчера отозвался,

Это он перед близкой грозой

Над шумящею нивой промчался.

Та мечта, что в безрадостной мгле

Даровала вчера мне забвенье,

На иной и далекой земле

Снова ищет себе воплощенья.

24 апреля 1894

«О смерть! я твой. Повсюду вижу...»

О смерть! я твой. Повсюду вижу

Одну тебя, – и ненавижу

Очарования земли.

Людские чужды мне восторги,

Сраженья, праздники и торги,

Весь этот шум в земной пыли.

Твоей сестры несправедливой,

Ничтожной жизни, робкой, лживой,

Отринул я издавна власть.

Не мне, обвеянному тайной

Твоей красы необычайной,

Не мне к ногам ее упасть.

Не мне идти на пир блестящий,

Огнем надменным тяготящий

Мои дремотные глаза,

Когда на них уже упала,

Прозрачней чистого кристалла,

Твоя холодная слеза.

12 июня 1894

«Истомный зной, но мне отрадна...»

Истомный зной, но мне отрадна

Лесная глушь и тишина.

Дыханье хвой впиваю жадно,

Как ток багряного вина.

Лесная тишь поет со мною

И краски жизни огневой

Смягчает лиловатой тьмою,

Как тучею перед грозой.

Но не люблю я возвращенья

В простор полей и в гомон сел,

Где волны тщетного волненья

Жизнь рассекает, тучный вол.

О, тишина, о, мир без звука!

Парю высоко над землей, —

А там, в полях, земная скука

Влачится хитрою змеей.

Зарница на небе проблещет,

Не расцвечая пыльный путь,

Где травка хилая трепещет

И где в канавках дремлет жуть.

Хоть час еще идти тропами

Твоими, лес, где сладок вздох,

Где мягко гнется под ногами

Такой пахучий, нежный мох!

Никто не встретится, не спросит,

Куда иду, зачем босой,

И цвет мечты моей не скосит

Никто стремительной косой.

14 июня 1894

Костер

Забыт костер в лесной поляне:

Трещат иссохшие сучки,

По ним в сереющем тумане

Перебегают огоньки.

Скользят, дрожат, траву лобзают,

В нее ползут и здесь, и там

И скоро пламя сообщают

Еще могучим деревам...

И я, томясь в немой кручине,

Изнемогая в тишине,

В моей безвыходной пустыне

Горю на медленном огне.

О, если б яростным желаньям

Была действительность дана,

Каким бы тягостным страданьям

Земля была обречена!

8 июля 1894

Качели

В истоме тихого заката

Грустило жаркое светило.

Под кровлей ветхой гнулась хата

И тенью сад приосенила.

Березы в нем угомонились

И неподвижно пламенели.

То в тень, то в свет переносились

Со скрипом зыбкие качели.

Печали ветхой злою тенью

Моя душа полуодета,

И то стремится жадно к тленью,

То ищет радостей и света.

И покоряясь вдохновенно

Моей судьбы предначертаньям,

Переношусь попеременно

От безнадежности к желаньям.

9 июля 1894

«Терцинами писать как будто очень трудно...»

Терцинами писать как будто очень трудно?

Какие пустяки! Не думаю, что так, —

Мне кажется притом, что очень безрассудно

Такой размер избрать: звучит как лай собак

Его тягучий звон, и скучный, и неровный, —

А справиться-то с ним, конечно, может всяк, —

Тройных ли рифм не даст язык наш многословны

То ль дело ритмы те, к которым он привык,

Четырехстопный ямб, то строгий, то альковный, —

Как хочешь поверни, все стерпит наш язык.

А наш хорей, а те трехсложные размеры,

В которых так легко вложить и страстный крик,

И вопли горести, и строгий символ веры?