Полное собрание стихотворений - [32]

Зажегся в сердцах инструментов,-

И вышла к гостям королева Инэс,

Колдунья волшебных моментов.

7

В каштановой зыби спал мрамор чела,

Качалась в волнах диадема.

И в каждой черте королевы жила

Восторгов сплошная поэма.

8

Чернели маслины под елями дуг,

Дымилася инеем пудра;

Инэс истомляла, как сладкий недуг,

Царя, как не женщина, мудро.

9

Букеты левкоев и палевых роз,

Казалось, цвели на прическе,

Алмазы слезились, как капельки рос,

На рук розовеющем воске.

10

Наряд королевы сливается с плеч

Каскадами девственных тканей.

На троне она соизволила взлечь

На шкурках безропотных ланей.

11

Рассеянно, резко взглянув на гостей,

К устам поднесла она пальчик,-

И подал ей пару метальных костей

Паж, тонкий и женственный мальчик.

12

Бледнея, как старый предутренний сон,

Царица подбросила кости,

Они покатились на яркий газон

В какой-то загадочной злости.

13

Царица вскочила и сделала шаг,

Жезлом отстранила вассала,

Склонилась, взглянула, зарделась, как мак:

Ей многое цифра сказала!

14

Смущенно взошла она снова на трон

С мечтой, устремленной в пространство,

И к ней подошел вседержитель корон,

Пылающий зноем убранства.

15

С почтеньем склонился пред нею король

В обласканной солнцем тиаре,

Сказав ей: “Лилея, сыграть соизволь

На раковин моря гитаре”.

16

Но странно взглянула Инэс на него

И, каждое слово смакуя,

Ему отвечала: – Больна, – оттого

Сегодня играть не могу я.

17

И бал прекратился к досаде гостей…

С тех пор одинока царица.

Но в чем же загадка игральных костей?

– Да в том, что была единица!

Мыза Ивановка

ОСЕННИЕ МЕЧТЫ

Бодрящей свежестью пахнуло

В окно – я встала на заре.

Лампада трепетно вздохнула.

Вздох отражен на серебре

Старинных образов в киоте…

Задумчиво я вышла в сад;

Он, как и я, рассвету рад,

Однако холодно в капоте,

Вернусь и захвачу платок.

…Как светозарно это утро!

Какой живящий холодок!

А небо – море перламутра!

Струи живительной прохлады

Вплывают в высохшую грудь,

И утром жизнь мне жаль чуть-чуть;

При светлом пробужденьи сада.

Теперь, когда уже не днями

Мне остается жизнь считать,

А лишь минутами, – я с вами

Хочу немного поболтать.

Быть может, вам не “интересно”-

Узнать, что смерть моя близка,

Но пусть же будет вам известно,

Что с сердцем делает тоска

Любимой женщины когда-то

И после брошенной, как хлам.

Да, следует напомнить вам,

Что где-то ждет и вас расплата

За злой удар ее мечтам.

Скажите откровенно мне,

По правде, – вы меня любили?

Ужели что вы говорили

Я только слышала… во сне?!

Ужель “игра воображенья”-

И ваши клятвы, и мольбы,

А незабвенные мгновенья -

Смех иронической судьбы?

Рассейте же мои сомненья,

Сказав, что это был ни сон,

Ни сказка, ни мираж, ни греза,-

Что это жизнь была, что стон

Больного сердца и угроза

Немая за обман, за ложь -

Плоды не фикции страданья,

А сердца страстное стенанье,

Которым равных не найдешь.

Скажите мне: “Да, это было”,-

И я, клянусь, вам все прощу:

Ведь вас я так всегда любила

И вам ли, другу, отомщу?

Какой абсурд! Что за нелепость!

Да вам и кары не сыскать…

Я Господа молю, чтоб крепость

Послал душе моей; страдать

Удел, должно быть, мой печальный,

А я – религии раба,

И буду доживать “опальной”,

Как предназначила судьба.

Итак, я не зову вас в бой,

Не стану льстить, как уж сказала;

Но вот что видеть я б желала

Сейчас в деревьях пред собой:

Чтоб вы, такой красивый, знатный,

Кипящий молодостью весь,

Мучительно кончались здесь,

Вдыхая воздух ароматный,

Смотря на солнечный восход

И восхищаясь птичьей трелью,

Желая жить, вкушать веселье.

Ушли б от жизненных красот.

Мне сладко, чтобы вы страдали,

В сознаньи ожидая смерть,

Я превратила б сердце в твердь,

Которую б не размягчали

Ни ваши муки, ни мольбы,

Мольбы отчаянья, бессилья…

У вашей мысли рвутся крылья,

Мутнеет взор… то – месть судьбы!

Я мстить не стану вам активно,

Но сладко б видеть вас в беде,

Хоть то религии противно.

Но идеала нет нигде.

И я, как человек, конечно,

Эгоистична и слаба

И своего же “я” раба.

А это рабство, к горю, вечно.

…Чахотка точит организм,

Умру на днях, сойдя с “арены”.

Какие грустные рефрены!

Какой насмешливый лиризм!

Гатчина

ЗЛАТА (ИЗ ДНЕВНИКА ОДНОГО ПОЭТА)

24-го мая 190… г.

Мы десять дней живем уже на даче,

Я не скажу, чтоб очень был я рад,

Но все-таки… У нас есть тощий сад,

И за забором воду возят клячи;

Чухонка нам приносит молоко,

А булочник (как он и должен!) – булки;

Мычат коровы в нашем переулке,

И дама общества – Культура – далеко.

Как водится на дачах, на террасе

Мы “кушаем” и пьем противный чай;

Смежаем взор на травяном матрасе

И проклинаем дачу невзначай.

Мы занимаем симпатичный флигель

С скрипучими полами, с сквозняком;

Мы отдыхаем сердцем и умом;

Естественно, теперь до скучной книги ль.

У нас весьма приятные соседи

Maman в знакомстве с ними и в беседе;

Но не для них чинил я карандаш,

Чтоб иступить его без всякой темы;

Нет, господа! Безвестный автор ваш

Вас просит “сделать уши” для поэмы,

Что началась на даче в летний день,

Когда так солнце яростно светило,

Когда цвела, как принято, сирень…

Не правда ли, – я начал очень мило?

7-го июня

Четверг, как пятница, как понедельник-вторник,

И воскресенье, как неделя вся;

Хандрю отчаянно… И если бы не дворник,

С которым мы три дня уже друзья,

Я б утопился, может быть, в болоте…

Но, к счастью, подвернулся инвалид;

Он мне всегда о Боге говорит,