Полное собрание стихотворений - [25]

Верной опорою служит одна, украшеньем другая;

Если ж две дочери или два сына родятся, весь пламень

Дружбы своей перелить в их младые, невинные души.

Мы родилися: нами матери часто менялись,

Каждая сына другой сладкомлечною грудью питала;

Впили мы дружбу, и первое, что лишь запомнил я, — ты был;

С первым чувством во мне развилася любовь к Палемону.

Выросли мы — и в жизни много опытов тяжких

Боги на нас посылали, мы дружбою всё усладили.

Скор и пылок я смолоду был, меня все поражало,

Все увлекало; ты кроток, тих и с терпеньем чудесным,

Свойственным только богам, милосердым к Япетовым детям.

Часто тебя оскорблял я, — смиренно сносил ты, мне даже,

Мне не давая заметить, что я поразил твое сердце.

Помню, как ныне, прощенья просил я и плакал, ты ж, друг мой,

Вдвое рыдал моего, и, крепко меня обнимая,

Ты виноватым казался, не я. — Вот каков ты душою!

Ежели все меня любят, любят меня по тебе же:

Ты сокрывал мои слабости; малое доброе дело

Ты выставлял и хвалил; ты был все для меня, и с тобою

Долгая жизнь пролетела, как вечер веселый в рассказах.

Счастлив я был! не боюсь умереть! предчувствует сердце -

Мы ненадолго расстанемся: скоро мы будем, обнявшись,

Вместе гулять по садам Елисейским, и, с новою тенью

Встретясь, мы спросим: «Что на земле? всё так ли, как прежде?

Други так ли там любят, как в старые годы любили?»

Что же услышим в ответ: по-старому родина наша

С новой весною цветет и под осень плодами пестреет,

Но друзей уже нет, подобных бывалым; нередко

Слушал я, старцы, за полною чашей веселые речи:

«Это вино дорогое! — Его молодое хвалили

Славные други, Дамет с Палемоном; прошли, пролетели

Те времена! хоть ищи, не найдешь здесь людей, им подобных,

Славных и дружбой, и даром чудесным испытывать вина».

<1826>

В АЛЬБОМ А. Н. В-Ф

В судьбу я верю с юных лет.

Ее внушениям покорный,

Не выбрал я стези придворной,

Не полюбил я эполет

(Наряда юности задорной),

Но увлечен был мыслью вздорной,

Мне объявившей: ты поэт.

Всегда в пути моем тяжелом

Судьба мне спутницей была,

Она мне душу отвела

В приюте дружества веселом,

Где вас узнал я, где ясней

Моя душа заговорила

И блеск Гименовых свечей

Пророчественно полюбила.

Так при уходе зимних дней,

Как солнце взглянет взором вешним,

Еще до зелени полей

Весны певица в крае здешнем

Пленяет песнию своей.

20 января 1826

* Снова, други, в братский круг *

Снова, други, в братский круг

С’обрал нас отец похмелья,

Поднимите ж кубки вдруг

В честь и дружбы, и веселья.

Но на время омрачим

Мы веселье наше, братья,

Что мы двух друзей не зрим

И не ждем в свои объятья.

Нет их с нами, но в сей час

В их сердцах пылает пламень.

Верьте. Внятен им наш глас,

Он проникнет твердый камень.

Выпьем, други, в память их!

Выпьем полные стаканы

За далеких, за родных,

Будем ныне вдвое пьяны.

19 октября 1826

УТЕШЕНИЕ

Смертный, гонимый людьми и судьбой! расставайся с миром,

Злобу людей и судьбы сердцем прости и забудь.

К солнцу впоследнее взор обрати, как Руссо, и утешься:

В тернах заснувшие здесь, в миртах пробудятся там.

1826 или 1827

СМЕРТЬ

Мы не смерти боимся, но с телом расстаться нам жалко:

Так не с охотой мы старый сменяем халат.

1826 или 1827

ЭПИГРАММА

Свиток истлевший с трудом развернули. Напрасны усилья:

В старом свитке прочли книгу, известную всем.

Юноша! к Лиде ласкаясь, ты старого тоже добьешься:

Лида подчас и тебе вымолвит слово: люблю.

1826 или 1827

А. Н. КАРЕЛИНОЙ ПРИ ПОСЫЛКЕ «СЕВЕРНЫХ ЦВЕТОВ» НА 1827 ГОД

От вас бы нам, с краев Востока,

Ждать должно песен и цветов:

В соседстве вашем дух пророка

Волшебной свежестью стихов

Живит поклонников Корана;

Близ вас поют певцы Ирана,

Гафиз и Сади — соловьи!

Но вы, упорствуя, молчите,

Так в наказание примите

Цветы замерзшие мои.

Начало 1827

НА СМЕРТЬ В…ВА

Д е в а

Юноша милый! на миг ты в наши игры вмешался!

Розе подобный красой, как Филомела ты пел.

Сколько любовь потеряла в тебе поцелуев и песен,

Сколько желаний и ласк новых, прекрасных, как ты.

Р о з а

Дева, не плачь! я на прахе его в красоте расцветаю.

Сладость он жизни вкусив, горечь оставил другим;

Ах! и любовь бы изменою душу певца отравила!

Счастлив, кто прожил, как он, век соловьиный и мой!

Март 1827

СОНЕТ (Что вдали блеснуло и дымится?)

Что вдали блеснуло и дымится?

Что за гром раздался по заливу?

Подо мной конь вздрогнул, поднял гриву,

Звонко ржет, грызет узду, бодрится.

Снова блеск… гром, грянув, долго длится,

Отданный прибрежному отзыву…

Зевс ли то, гремя, летит на ниву

И она, роскошная, роскошная, плодится?

Нет, то флот. Вот выплыли ветрилы,

Притекли громада за громадой;

Наш орел над русскою армадой

Распростал блистательные крилы

И гласит: «С кем испытать мне силы?

Кто дерзнет, и станет мне преградой?»

Июль 1827, Ревель

ИДИЛЛИЯ

Некогда Титир и Зоя, под тенью двух юных платанов,

Первые чувства познали любви и, полные счастья,

Острым кремнем на коре сих дерев имена начертали:

Титир — Зои, а Титира — Зоя, богу Эроту

Шумных свидетелей страсти своей посвятивши. Под старость

К двум заветным платанам они прибрели и видят

Чудо: пни их, друг к другу склонясь, именами срослися.

Нимфы дерев сих, тайною силой имен сочетавшись,

Ныне в древе двойном вожделеньем на путника веют;

Ныне в тени их могила, в могиле той Титир и Зоя.

1827

* Хвостова кипа тут лежала *