Полное собрание стихотворений - [2]

Что отвергаешь мои тебе приносимые жертвы?

Или назначил мне рок вовеки не быть твоим сыном?»

— «Нет! — мне сказала тогда богиня с пламенным взором, -

Ты преступаешь закон — и в неге Морфею предался.

Спишь — и твоя на стене пребывает в безмолвии лира!

Спишь — и фантазии луч остается тобой не обделан!

Встань, отряси от очей последню дремоту, и лирой

Перевози ты тот день, который увидел рожденье,

Славой ув’енчался век еще молодого пиита.

Да воспоется тобою Вильгельма счастливая участь!»

Я встрепенулся, восстал и на лире гремящей Вильгельму

Песнь вопил: «О любимец пресветлого Феба, ты счастлив!»

Музы лелеют тебя и лирою слух твой пленяют!

Ты не рожден быть со мною на степени равной Фортуны -

Нет! твой удел с Алацеем и Пиндаром равен пребудет,

Лирой, как древний Орфей, поколеблешь ты камни и горы!

Парки, прядите вы жизнь Вильгельмову многие лета!

Дайте, чтоб бедный пиит его славу бессмертну увидел!»

Июнь 1813

АПОЛОГ

Из ближнего села

В Москву на торг пространный

Душистые цветы пастушка принесла,

Поутру кои набрала

Во рощице пространной.

«Купите у меня, купите, — говорит

Угрюмой госпоже, котора там ходила, -

Приятным запахом здесь роза всех дарит,

Росу вот на себе фиалка сохранила,

Она и страз светлей! -

Купите сей букет фиалок и лилей».

— «Ах нет, зачем мне их, когда они увянут

И к вечеру сему лить аромат престанут».

— «Но я, сударыня, не говорила вам,

Дано, что от небес бессмертие цветам».

* * *

Вот то о повестях моих я рассуждаю

И им бессмертия вовек не ожидаю.

1813

К ГОЛУБКУ

Здесь тихо все, здесь все живет в печали:

И рощица, голубчик, где ты жил,

И ручеек, где чисту воду пил, -

Печальны все, что радость нам являли.

И там, где счастие мне пел,

Сидя на дереве ветвистом,

Сшиб ветр его вчера со свистом.

Лети отсель!

Лети отсель, пусть буду я томиться,

Пусть я один здесь слезы буду лить,

Нет счастья мне, могу ль на свете жить,

Беги меня, приятно ли крушиться.

Я счастие с тобой имел,

Но нет, оно меня кидает.

Ужель печаль не устрашает?

Лети отсель!

Лети отсель, и, может быть, весною

Услышишь ты страдальца тихий стон,

То буду я, скажи: печален он,

Не тронься мной, пусть счастие с тобою.

Я жить сперва с тобой хотел,

Но я печаль лишь умножаю,

Ужель тебя не убеждаю?

Лети отсель!

1813

К ДИОНУ

Сядем, любезный Дион, под сенью развесистой рощи,

Где прохлажденный в тени, сверкая, стремится источник,

Там позабудем на время заботы мирские и Вакху

Вечера час посвятим.

Мальчик, наполни фиал фалернским вином искрометным!

В честь вечно-юному Вакху осушим мы дно золотое;

В чаше, обвитой венком, принеси дары щедрой Помоны, -

Вкусны, румяны плоды.

Тщетно юность спешит удержать прелестного Хрона,

Просит, молит его — не внимая, он далее мчится;

Маленький только Эрот смеется, поет и, седого,

За руку взявши, бежит.

Что нам в жизни сей краткой за тщетною славой гоняться,

Вечно в трудах только жить, не видеть веселий до гроба? -

Боги для счастия и веселья нам дни даровали,

Для наслаждений любви.

Пой, в хороводе девиц белогрудых, песни веселью,

Прыгай под звонкую флейту; сплетясь руками, кружися

И твоя жизнь протечет, как быстро в зеленой долине

Скачет и вьется ручей.

Друг, за лавровый венок не кланяйся гордым пританам.

Пусть за слепою богиней Лициний гоняется вечно,

Пусть и обнимет ее. Фортуна косы всеразящей

Не отвратит от главы.

Что нам богатства искать? им счастья себе не прикупим:

Всех на одной ладие, и бедного Ира и Креза,

В мрачное царство Плутона, через волны ужасного Стикса

Старый Харон отвезет.

Сядем, любезный Дион, под сенью развесистой рощи,

Где прохлажденный в тени, сверкая, стремится источник, -

Там позабудем на время заботы мирские и Вакху

Вечера час посвятим.

<1814>

К ЛИЛЕТЕ

Лилета, пусть ветер свистит и кверху метелица вьется;

Внимая боренью стихий, и в бурю мы счастливы будем,

И в бурю мы можем любить! ты знаешь, во мрачном Ха’осе

Родился прекрасный Эрот.

В ужасном волненьи морей, когда громы сражались с громами

И тьма устремлялась на тьму и белая пена кипела, -

Явилась богиня любви, в коральной плывя колеснице,

И волны пред ней улеглись.

И мы, под защитой богов, потопим в веселии время.

Бушуйте, о чада зимы, осыпайтеся, желтые листья!

Но мы еще только цветем, но мы еще жить начинаем

В объятиях нежной любви.

И радостно сбросим с себя мы юности красну одежду,

И старости тихой дадим дрожащую руку с клюкою,

И скажем: о старость, веди наслаждаться любовью в том мире,

Уж мы насладилися здесь.

<1814>

ЭПИГРАММА

Поэт надутый Клит

Навеки закалялся со мною говорить.

О Клит возлюбленный! смягчися, умоляю:

Я без твоих стихов бессоницей страдаю!

<1814>

ХЛОЯ

Хлоя старика седого

Захотела осмеять

И шепнула: «Я драгого

Под окошком буду ждать.»

Вот уж ночь; через долину,

То за холмом, то в кустах,

Хлоя видит старичину

С длинной лестницей в руках.

Тихо крадется к окошку,

Ставит лестницу — и вмиг,

Протянув сухую ножку,

К милой полетел старик.

Близок к месту дорогому,

На щеке дрожит слеза.

Хлоя зеркало седому

Прямо сунула в глаза.

И любовник спотыкнулся,

Вниз со страха соскочил,

Побежал, не оглянулся

И забыл зачем ходил.

Хлоя поутру спросила:

«Что же, милый, не бывал?

Уж не я ль тебя просила

И не ты ли обещал?»

Зубы в зубы ударяя,

Он со страхом отвечал:

«Домовой меня, родная,

У окна перепугал…»