Полное собрание стихотворений - [34]

Как сладко спать в прохладной тени,

Пока долину зной палит

И ветер чуть в древесной сени

Дыханьем листья шевелит!

Приближьтесь, жены, и, руками

Сплетяся дружно в легкий круг,

Протяжно, тихими словами

Царя возвеселите слух!

Воспойте песни мне девицы,

Плетущей сети для кошниц,

Или как, сидя у пшеницы,

Она пугает жадных птиц.

Как ваше пенье сердцу внятно,

Как негой утомляет дух!

Как, жены, издали приятно

Смотреть на ваш сплетенный круг!

Да тихи, медленны и страстны

Телодвиженья будут вновь,

Да всюду, с чувствами согласны,

Являют негу и любовь!

Но ветр вечерний повевает,

Уж светлый месяц над рекой,

И нас у кущи ожидает

Постель из листьев и покой.

<1810>

Любовь в челноке >*

Месяц плавал над рекою,

Всё спокойно! Ветерок

Вдруг повеял, и волною

Принесло ко мне челнок.

Мальчик в нем сидел прекрасный;

Тяжким правил он веслом.

«Ах, малютка мой несчастный!

Ты потонешь с челноком!»

– «Добрый путник, дай помОгу;

Я не справлю, сидя в нем.

На – весло! и понемногу

Мы к ночлегу доплывем».

Жалко мне малютки стало;

Сел в челнок – и за весло!

Парус ветром надувало,

Нас стрелою понесло.

И вдоль берега помчались,

По теченью быстрых вод;

А на берег собирались

Стаей нимфы в хоровод.

Резвые смеялись, пели

И цветы кидали в нас;

Мы неслись, стрелой летели…

О беда! О страшный час!..

Я заслушался, забылся,

Ветер с моря заревел –

Мой челнок о мель разбился,

А малютка… улетел!

Кое-как на голый камень

Вышел, с горем пополам;

Я обмок – а в сердце пламень:

Из беды опять к бедам!

Всюду нимф ищу прекрасных,

Всюду в горести брожу,

Лишь в мечтаньях сладострастных

Тени милых нахожу.

Добрый путник! в час погоды

Не садися ты в челнок!

Знать, сии опасны воды;

Знать, малютка… страшный бог!

<1810>

Привидение >* (Из Парни)

Посмотрите! в двадцать лет

Бледность щеки покрывает;

С утром вянет жизни цвет:

Парка дни мои считает

И отсрочки не дает.

Что же медлить! Ведь Зевеса

Плач и стон не укротит.

Смерти мрачной занавеса

Упадет – и я забыт!

Я забыт… но из могилы,

Если можно воскресать,

Я не стану, друг мой милый,

Как мертвец тебя пугать.

В час полуночных явлений

Я не стану в виде тени,

То внезапу, то тишком,

С воплем в твой являться дом.

Нет, по смерти невидимкой

Буду вкруг тебя летать;

На груди твоей под дымкой

Тайны прелести лобзать;

Стану всюду развевать

Легким уст прикосновеньем,

Как зефира дуновеньем,

От каштановых волос

Тонкий запах свежих роз.

Если лилия листами

Ко груди твоей прильнет,

Если яркими лучами

В камельке огонь блеснет,

Если пламень потаенный

По ланитам пробежал,

Если пояс сокровенный

Развязался и упал, –

Улыбнися, друг бесценный,

Это я! – Когда же ты,

Сном закрыв прелестны очи,

Обнажишь во мраке ночи

Роз и лилий красоты,

Я вздохну… и глас мой томный,

Арфы голосу подобный,

Тихо в воздухе умрет.

Если ж легкими крылами

Сон глаза твои сомкнет,

Я невидимо с мечтами

Стану плавать над тобой.

Сон твой, Хлоя, будет долог…

Но когда блеснет сквозь полог

Луч денницы золотой,

Ты проснешься… о, блаженство!

Я увижу совершенство…

Тайны прелести красот,

Где сам пламенный Эрот

Оттенил рукой своею

Розой девственну лилею.

Всё опять в моих глазах!

Все покровы исчезают;

Час блаженнейший!.. Но, ах!

Мертвые не воскресают.

Февраль 1810

Стихи на смерть Даниловой, танцовщицы С.-Петербургского Императорского театра >*

Вторую Душеньку или еще прекрасней,

      Еще, еще опасней,

Меж Терпсихориных любимиц усмотрев,

Венера не могла сокрыть жестокий гнев:

  С мольбою к паркам приступила

  И нас Даниловой лишила.

Между 8 января и апрелем 1810

С.-Петербург

Она представляла Психею в славном балете «Амур и Психея».

К Петину >*

О любимец бога брани,

Мой товарищ на войне!

Я платил с тобою дани

Богу славы не одне:

Ты на кивере почтенном

Лавры с миртом сочетал;

Я в углу уединенном

Незабудки собирал.

Помнишь ли, питомец славы,

Индесальми? Страшну ночь?

«Не люблю такой забавы», –

Молвил я, – и с музой прочь!

Между тем как ты штыками

Шведов за лес провожал,

Я геройскими руками…

Ужин вам приготовлял.

Счастлив ты, шалун любезный,

И в Цитерской стороне;

Я же – всюду бесполезный,

И в любви, и на войне,

Время жизни в скуке трачу

(За крылатый счастья миг!) –

Ночь зеваю… утром плачу

Об утрате снов моих.

Тщетны слезы! Мне готова

Цепь, сотканна из сует;

От родительского крова

Я опять на море бед.

Мой челнок Любовь слепая

Правит детскою рукой;

Между тем как Лень, зевая,

На корме сидит со мной.

Может быть, как быстра младость

Убежит от нас бегом,

Я возьмусь за ум… да радость

Уживется ли с умом?

Ах, почто же мне заране,

Друг любезный, унывать? –

Вся судьба моя в стакане!

Станем пить и воспевать:

«Счастлив! счастлив, кто цветами

Дни любови украшал,

Пел с беспечными друзьями,

А о счастии… мечтал!

Счастлив он, и втрое боле,

Всех вельможей и царей!

Так давай в безвестной доле,

Чужды рабства и цепей,

Кое-как тянуть жизнь нашу,

Часто с горем пополам,

Наливать полнее чашу

И смеяться дуракам!»

Первая половина 1810

Источник >*

Буря умолкла, и в ясной лазури

Солнце явилось на западе нам;

Мутный источник, след яростной бури,

С ревом и с шумом бежит по полям!

Зафна! Приближься: для девы невинной

Пальмы под тенью здесь роза цветет;

Падая с камня, источник пустынный

С ревом и с пеной сквозь дебри течет!

Дебри ты, Зафна, собой озарила!

Сладко с тобою в пустынных краях!

Песни любови ты мне повторила;

Ветер унес их на тихих крылах!