Полное собрание стихотворений - [74]

Шрифт
Интервал

Пошли мне смерть, пошли мне смерть скорее!
Чтоб мой язык, в безумьи цепенея,
    Тебе хулы не произнес;
    Чтоб дикий стон последней муки
  Не заглушил молитвенный псалом;
  Чтоб на себя не наложил я руки
  Перед Твоим безмолвным алтарем!

25 сентября

Как на старинного, покинутого друга
Смотрю я на тебя, забытая тетрадь!
Четыре месяца в томлении недуга
  Не мог тебе я душу поверять.
За дерзкие слова, за ропот мой греховный
  Господь достойно покарал меня:
Раз летом иноки на паперти церковной
    Меня нашли с восходом дня
И в келью принесли. Я помню, что сначала
  Болезнь меня безжалостно терзала.
  То гвоздь несносный, муча по ночам,
  В моем мозгу пылавшем шевелился,
  То мне казалось, что какой-то храм
  С колоннами ко мне на грудь валился;
  И горем я, и жаждой был томим.
Потом утихла боль, прошли порывы горя,
    И я безгласен, недвижим
  Лежал на дне неведомого моря.
    Среди туманной, вечной мглы
    Я видел только волн движенье,
И были волны те так мягки и теплы,
  Так нежило меня прикосновенье
  Их тонких струй. Особенно одна
Была хорошая, горячая волна.
  Я ждал ее. Я часто издалека
Следил, как шла она высокою стеной,
    И разбивалась надо мной,
  И в кровь мою вливалася глубоко.
  Нередко пробуждался я от сна,
И жутко было мне, и ночь была черна;
    Тогда, невольным страхом полный,
    Спешил я вновь забыться сном,
  И снова я лежал на дне морском,
И снова вкруг меня катились волны, волны…
  Однажды я проснулся, и ясней
    Во мне явилося сознанье,
  Что я еще живу среди людей
  И обречен на прежнее страданье.
    Какой тоской заныла грудь,
Как показался мне ужасен мир холодный,
И жадным взором я искал чего-нибудь,
    Чтоб прекратить мой век бесплодный…
Вдруг образ матери передо мной предстал,
  Давно забытый образ. В колыбели
  Меня, казалось, чьи-то руки грели,
  И чей-то голос тихо напевал:
  «Дитя мое, с тех пор как в гробе тесном
  Навек меня зарыли под землей,
  Моя душа, живя в краю небесном,
  Незримая, везде была с тобой.
  Слепая ль страсть твой разум омрачала,
  Обида ли терзала в тишине,
  Я знала все, я все тебе прощала,
  Я плакала с тобой наедине.
  Когда ж к тебе толпой неслися грезы
  И мир дремал, в раздумье погружен,
  Я с глаз твоих свевала молча слезы
  И тихо улыбалася сквозь сон.
  И в этот час одна я видеть смела,
  Как сердце разрывается твое…
  Но я сама любила и терпела,
  Сама жила, – терпи, дитя мое!»
  И я терплю и вяну. Дни, недели
    Гурьбою скучной пролетели.
  Умру ли я, иль нет, – мне все равно.
  Желанья тонут в мертвенном покое.
    И равнодушие тупое
    В груди осталося одно.

20 октября

  Сейчас меня игумен посетил
  И объявил мне с видом снисхожденья,
  Что я болезнью грех свой искупил
И рясофорного достоин постриженья,
  Что если я произнесу обет,
    Мне в мир возврата больше нет.
    Он дал мне две недели срока,
  Чтоб укрепиться телом и умом,
    Чтобы молитвой и постом
  Очиститься от скверны и порока.
Не зная, что сказать, в тоске потупя взор,
Я молча выслушал нежданный приговор,
И, настоятеля приняв благословенье,
Шатаясь, проводил до сада я его…
  В саду все было пусто и мертво.
    Все было прах и разрушенье.
Лежал везде туман густою пеленой.
    Я долго взором, полным муки,
    Смотрел на тополь бедный мой.
Как бы молящие, беспомощные руки,
  Он к небу ветви голые простер,
И листья желтые всю землю покрывали –
    Символ забвенья и печали,
  Рукою смерти вытканный ковер!

6 ноября

Последний день свободы, колебанья
Уж занялся над тусклою землей,
В последний раз любви воспоминанья
Насмешливо прощаются со мной.
А завтра я дрожащими устами
Произнесу монашества обет.
Я в Божий храм, сияющий огнями,
Войду босой и рубищем одет.
И над душой, как в гробе мирно спящей,
Волной неслышной время протечет,
И к смерти той, суровой, настоящей,
Не будет мне заметен переход.
По темной, узкой лестнице шагая,
С трудом спускался я… Но близок день:
Я встрепенусь и, посох свой роняя,
Сойду одну последнюю ступень.
Засни же, сердце! Молодости милой
Не поминай! Окончена борьба…
О Господи, теперь прости, помилуй
Мятежного, безумного раба!

В тот же день вечером

Она меня зовет! Как с неба гром нежданный
Среди холодного и пасмурного дня,
Пять строк ее письма упали на меня…
Что это? Бред иль сон несбыточный и странный?
  Пять строк всего… но сотни умных книг
Сказали б меньше мне. В груди воскресла сила,
И радость страшная, безумная на миг
  Всего меня зажгла и охватила!
О да, безумец я! Что ждет меня? Позор!
  Не в силах я обдумывать решенья:
Ей жизнь моя нужна, к чему же размышленья?
  Когда уйдет вся братия в собор,
    Я накануне постриженья
    Отсюда убегу, как вор,
Погоню слышащий, дрожащий под ударом…
А завтра иноки начнут меня судить,
И будет важно им игумен говорить:
  «Да, вы его чуждалися недаром!
    Как хищный волк он вторгся к нам,
    В обитель праведную Божью;
    Своей кощунственною ложью
    Он осквернил Господний храм!»
Нет, верьте: не лгала душа моя больная,
Я оставляю здесь правдивый мой дневник,
  И, может быть, хотя мой грех велик,
  Меня простите вы, его читая.
А там что ждет меня? Собранье палачей,
Ненужные слова, невольные ошибки,
    Врагов коварные улыбки
    И шутки плоские друзей.
Довольно неудач и прежде рок суровый

Еще от автора Алексей Николаевич Апухтин
Ночи безумные

Стихи, составившие эту книгу, столь совершенны, столь прекрасны… Они звучат как музыка. И нет ничего удивительного в том, что эти строки вдохновляли композиторов на сочинение песен и романсов. Многие стихи мы и помним благодаря романсам, которые создавались в девятнадцатом веке, уцелели в сокрушительном двадцатом, и сегодня они с нами. Музыка любви, помноженная на музыку стиха, – это лучшая музыка, которая когда-нибудь разносилась над просторами России.


Неоконченная повесть

«В те времена, когда из Петербурга по железной дороге можно было доехать только до Москвы, а от Москвы, извиваясь желтой лентой среди зеленых полей, шли по разным направлениям шоссе в глубь России, – к маленькой белой станции, стоящей у въезда в уездный город Буяльск, с шумом и грохотом подкатила большая четырехместная коляска шестерней с форейтором. Вероятно, эта коляска была когда-то очень красива, но теперь являла полный вид разрушения. Лиловый штоф, которым были обиты подушки, совсем вылинял и местами порвался; из княжеского герба, нарисованного на дверцах, осталось так мало, что самый искусный геральдик затруднился бы назвать тот княжеский род, к прославлению которого был изображен герб…».


Между смертью и жизнью

Главная идея повести «Между смертью и жизнью» – «смерти нет, есть одна жизнь бесконечная», и душа человеческая, многократно возвращаясь на землю, по божественному волеизъявлению вселяется в новое, избранное самим Господом Богом, тело.Повесть публиковалась в сборнике «Профессор бессмертия. Мистические произведения русских писателей», Феникс, 2005 г.


Храбрые славны вовеки!

В книгу вошли стихи поэтов XVIII–XIX веков, воспевающих славу русских воинов, не однажды побеждавших врага, являя чудеса храбрости и превосходя противника умением, сноровкой и упорством.Для среднего школьного возраста.


Князь Таврический

«Таврический князь» — драматическая сценка талантливого русского поэта и писателя Алексея Николаевича Апухтина (1840–1893). * * * Полковник Бауер приезжает в обитель князя Таврического. Он привозит с собой волшебное зелье и просит секретаря Юзевича подсыпать его в еду князя, чтобы примирить его с князем Зубовым… Алексей Апухтин известен как автор сборников «Стихотворения», «Великосветские стихотворения», «Юмористические стихотворения», «Избранные стихотворения», прозаических произведений «Неоконченная повесть», «Между жизнью и смертью», «Дневник Павлика Дольского», «Архивы графини Д.». Алексей Николаевич Апухтин обладал отличным чувством юмора, был блестящим декламатором.


Телега жизни

Действительно ли все мы замкнуты в границах своих возрастов? Известно, что первые 25 лет – время для игр, вторые – для опыта, третьи – для раздумий и выводов, а четвертые – для мудрости. Собрав вместе с Дмитрием Быковым знаковые поэтические размышления русских поэтов ХVIII – ХХI веков о возрастах: юности, молодости, зрелости, старости – в одну книгу, мы уверены, что читатели перестанут волноваться из-за своего возраста и будут праздновать каждое мгновение жизни, ведь у каждого возраста есть свои преимущества. Почему стоит прочитать эту книгу? «Потому что время и то, что оно делает с человеком, – важнейшая тема искусства, и то, как поэт защищается от соблазнов молодости, разочарований зрелости и прямых угроз старости, – замечательный пример творческого преображения жизни…» Дмитрий Быков.