Полное собрание сочинений в одном томе - [450]

Доступной человеку нет, пока

Мы знаком языка ее не свяжем:

И вот теперь — как бы ему в насмешку —

Два слова — два чужих двугласных звука

По-итальянски, — повторять бы только

Их ангелам, загрезившим по росам —

Светлиночкам в Гермонских косогорах

Жемчужисто пронизанных луной,

Подобных сокровенным думам, или

Лишь душам дум, божественным виденьям,

Быть может, выразимым только песней

На Лютне Израфеля (Серафима,

Которому Творцом дан дивный голос

Певучей всех!). А мне? — Увы, бессильно

Мое перо в моих руках дрожащих —

Невыразимо имя дорогое,

Тобой произнесенное, — ни мыслить,

Ни записать, ни даже только грезить

Не дано мне, затем, что перед этой

Мечтою недвижимой и прекрасной,

Раскрыв глаза огромные, стою

Как у ворот раскрытых прямо в грезу.

Направо, влево и вперед открылась

Поверх величественнейшей гробницы

Без края даль в пурпуровых туманах, —

Но весь простор в едином: ты одна.

Загадочный сонет

Март, 1848 пер. А. Щербакова

«Сонеты, — учит Соломон дон Дукка, —

На редкость мыслью подлинной бедны,

В прозрачном их ничтожестве видны

Хитросплетенья зауми со скукой.

Красавицы чураться их должны.

Их понапрасну выдумал Петрарка.

Чуть дунь — и все труды его насмарку.

Они смешны, слащавы и бледны».

Не возражаю Солу. Хоть и зол он,

Но прав. Сколь часто, изумляя свет,

Убог, как мыльный пузырек, сонет,

Не этот, я надеюсь. Тайны полон,

Он будет, вечен и неколебим,

Беречь свой смысл — ваш милый псевдоним.

К Елене

Ноябрь, 1848 пер. В. Рогова

Тебя я видел раз, один лишь раз;

Не помню, сколько лет назад — но мало.

В июле, в полночь, полная луна,

Твоей душе подобная, дорогу

Искала к самому зениту неба,

Роняя света серебристый полог,

Исполненный истомы и дремоты,

На тысячи подъявших лики роз,

Что в зачарованном саду росли,

Где колыхнуться ветерок не смел, —

Свет лился медленно на лики роз,

Они ж в ответ благоуханье душ

Ему в экстазе смерти изливали:

Свет лился медленно на лики роз,

Они же умирали, пленены

Тобою и поэзией твоею.

Полусклоненная, среди фиалок

Ты мне предстала в белом одеянье;

Свет лился медленно на лики роз,

На лик твой, поднятый — увы! — в печали.

Не Рок ли этой полночью в июле,

Не Рок ли (что зовется также Скорбью!)

Остановил меня у входа в сад,

Чтобы вдохнул я роз благоуханье?

Ни звука: ненавистный мир уснул,

Лишь мы с тобой не спали. (Боже! Небо!

Как бьется сердце, лишь услышу вместе

Два слова: мы с тобой.) Я огляделся —

И во мгновенье все кругом исчезло.

(Не забывай, что сад был зачарован!)

Луны жемчужный блеск погас на небе,

Извилистые тропки, мшистый берег,

Счастливые цветы и листьев шелест —

Исчезло все, и роз благоуханье

В объятьях ветерка тогда скончалось.

Все умерло — и только ты жила,

Нет, и не ты: лишь свет очей твоих,

Душа в очах твоих, подъятых к небу.

Я видел их, вселенную мою,

Лишь их я видел долгие часы,

Лишь их, пока луна не закатилась.

Какие горькие повествованья

Таились в их кристальной глубине!

И горя сумрак! И полет надежды!

И море безмятежное величья!

И дерзость в жажде славы! — но, бездонна,

К любви способность мне открылась в них!

Но вот исчезла милая Диана

На ложе западном грозовых туч:

И, призрак меж стволов, подобных склепу,

Ты ускользнула. Но остались очи.

Остался взгляд, он не исчез доныне.

В ту ночь он к дому осветил мне путь,

Меня он не покинул (как надежды).

Со мною он — ведет меня сквозь годы,

Он мне служитель — я же раб ему.

Он служит мне, светя и согревая,

Мой долг — спасенным быть его сияньем,

Стать чистым в электрическом огне,

В огне Элизия стать освященным.

Он дал мне Красоту (она ж Надежда),

Он в небе — пред его сияньем звездным

В часы унылых бдений я колена

Склоняю; и в слепящем свете дня

Все вижу их — две сладостно-блестящих

Венеры, что и солнце не затмит!

Сновиденье в сновиденьи

31 марта, 1849 пер. М. Квятковской

Печально лоб целую твой,

Но прежде, чем прощусь с тобой,

Поведаю тебе одной…

Да, ты не зря твердила мне,

Что жизнь моя течет во сне,

Но, если нет надежды боле,

То — ясным днем иль при луне

Она ушла — не все равно ли,

Во сне ушла иль не во сне?

Все, что несут нам сон и бденье,

Лишь сновиденье в сновиденьи.

…Стою на берегу морском,

У ног — прибоя вечный гром,

И бережно держу в руках

Песчинок золотистый прах,

А он сквозь пальцы, как струя,

Стекает в море бытия —

И горько, горько плачу я!

О Боже! Что ж моя рука

Не может удержать песка?

О Боже! Где мне силы взять

Хоть бы песчинку удержать?

Ужели всё — и сон, и бденье —

Лишь сновиденье в сновиденьи?

Эльдорадо

21 апреля, 1849 пер. В. Васильева

Средь гор и долин

Спешил паладин,

Ни солнце, ни тень не преграда.

И юн, и удал,

Он с песней искал

Таинственный край Эльдорадо.

Но тенью легла

На складки чела

Немых расстояний преграда.

Он в дальних краях

Ослаб и одрях,

Покуда искал Эльдорадо.

У сумрачных скал

Он тень повстречал:

«О тень, всем надеждам преграда,

Поведай ты мне,

В какой стороне

Смогу я найти Эльдорадо?»

«Ищи за несметным

сонмом планет.

Ни в чем я тебе не преграда.

Спускайся скорей

В долину теней,

И там ты найдешь Эльдорадо!»

К Анни

28 апреля, 1849 пер. М. Зенкевича

О, счастье! Не мучусь

Я больше, томясь,

Упорной болезнью,

И порвана связь

С горячкой, что жизнью

Недавно звалась.

Лежу я недвижно,

Лишенный сил,

И каждый мускул

Как будто застыл.

Мне лучше: не мучит

Горячечный пыл.

Лежу я спокойно,