Полное собрание сочинений в 15 томах. Том 1. Дневники - 1939 - [73]

куда вовсе не следовало и не было никакого повода заноситься. Но когда я раньше об этом думал, не рходило в мои мысли двух элементов, которые вошли ныне утром: во-первых, ее согласие? Как могу я так легкомысленно думать, что это будет зависеть от моего предложения, а что она, конечно, согласится? Разве я не знаю, что хорошего во мне мало? Потом — каково будет это принято папенькою и маменькою? Но в этом отношении едва ли будет сопротивление, а если и будет, то ведь только отрицательное, и я скажу: «Если вы не хотите, конечно, я не женюсь на ней; но само собою, я не могу жениться и ни на ком другом, — как угодно». Кроме этого, я должен сказать, что если б это было за три месяца, я стал бы думать о том времени, когда буду ее мужем, с наслаждением, потому что такой женщины никогда, казалось, трудно найти в мире, т.-е. я был уверен, что буду решительно счастлив с нею, а теперь думаю о том, буду ли счастлив: ее необразованность смущает меня; то, как она обходится с кошками, т.-е. ее голос, как она говорит: Микишечка (так она называет котенка, — уже и самое имя это мне не нравится), мне кажется не совершенно хорошим. Когда она начинает ласкаться к Вас. Петр., мне тоже кажется, что некоторые движения не совершенно грациозны и т. д., так что у меня рождается сомнение* буду ли доволен я этим, т.-е. буду ли смотреть на нее, как на существо высшего разряда.

Странно сказать: серьезно ли у меня бродят в голове все эти* мысли или нет, или я их просто считаю за сон, бред, роман — этого нельзя сказать, этого я не могу решить; кажется, это принадлежит к тому же разряду, как, напр., мои мысли о коммунизме и решительном господстве этой системы; не могу сказать, что эта только мечта, а спросите: «Да неужели вы думаете, что это что-нибудь такое положительное в будущем, как, напр., то, что вы кончите хорошо курс, или что человечество, конечно, достигнет многого, что теперь кажется невозможным для достижения?» — конечно, я должен отвечать: «Нет», а между тем, эти мысли хотя и не волнуют меня, а все-таки странно — ведь толпятся в голове, и нельзя сказать, чтобы мало занимали; конечно, занимают не бог знает как, а ведь думаю о них. Какой странный я человек, преуморительный.

30 [октября], — Утром писано о вчерашнем дне, т.-е. о 29 окт. — Был у Ворониных, как обыкновенно. Залеман принес 14-ю часть Беккера, о которой я говорил ему несколько времени назад (когда он был у меня), и я читал ее. Итак, Гизо всегда был последователем одной и той же партии, исповедывал одни и те же начала — хорошо, я его уважаю — един всегда был в теории и практике.

30 [октября], — Как Антон не подал самовар во-время, то я-не успел к Фрейтагу. Взял письмо на почте; после в библиотеке сел читать «Revue d. d. Mondes» и позабыл было о письме; вспомнил, и когда стал распечатывать, — сердце било «сь: в этом письме должен был быть ответ на мое письмо, в котором говорю о неудобстве квартиры. Хорошо, — отвечали так, что меня обрадовало. Теперь жду случая сказать об этом им; так, я имею доверие от папеньки и маменьки. Третью лекцию также читал в библиотеке. Перед четвертой, с Корелкиным когда остался в аудитории, как это обыкновенно теперь бывает (я не выхожу в коридор, потому что мне смерть не хочется встречаться ни с кем, ни с Алекс. Иван., ни с кем из» суб-инспекторов, так, по какой-то всегдашней моей антипатии видеть тех, кто имеет право сказать что-нибудь мне), в аудитории никого обыкновенно не остается на несколько секунд, раньше всех приходят назад обыкновенно Корелкйн и Соколов, — так я с Корелкиным стали выжимать губку, которая была уже сухо выжата: он не мог выжать воды обеими руками, я два раза, раньше и после его пробы, выжимал одною. Это мне было приятно — так, в самом деле, странен человек: я весьма рад своей телесной силе, весьма рад и доволен ею и» случаями выказать ее.

У Срезневского сели мы с ним, и у нас не было чернил, так что должны были пересесть — я к Туш. еву, он к другому месту. Несколько дней у меня явилась мысль о том, что я слишком много говорю в аудитории с Корелкиным, и это мешает моему сближе-

L59 гнию с другими студентами, и я как-то стал от него отстраняться, т.-е. первый не стал заговаривать с ним, да и пошлым мне он стал казаться, хотя хорош тем, что я всегда господствую над ним своими мнениями и имею свободу говорить их. — Когда пришел, хотел идти к Вас. Петр., но дожидался чаю, а его подал Антон только в 7Ѵг час., поэтому не пошел. Читал 14-ю [часть] Беккера и писал Срезневского; дописал до собственных имен, как доказательства родства между славянами и немцами. Теперь половина 12-го. Купил почтовой бумаги в магазине подле Юнкера (у Кос-ковского [68] в доме) и конвертов на 50 коп. сер.

31 [октября]. — Вчера день прошел ровно без всякой пользы. Ничего не думал. Только слегка головою чувствовал досаду, что мешают. Весь день читал сначала «Сын отечества» ^Н1, после роман Купера «Последний из могикан». Все это хорошо, если угодно, но ничего нет, ни характеров, т.-е. типов, ничего, а только чудаки и герои в различных формах. Это не то, что Гоголь, и читать его можно только раз (это писано поутру). Ходил к Вас. Петр, и не застал обоих и был отчасти доволен этим. Пойду ныне.