Полное собрание сочинений. Том 24. Одинокая наследница - [37]

— Вы не увидели ничего необычного, когда расседлали ее?

Нолан поджал губы так, что они превратились в узкую тонкую полоску.

— Я так понимаю, что это одна из вещей, про которые вы ничего не должны говорить, — сделал вывод Мейсон.

— А я ничего и не сказал, — вымолвил Нолан. — А если вам заблагорассудилось читать мысли, то этого я не могу вам запретить.

— Вы выходили поискать следы? — спросил Мейсон.

— Вот это дельный вопрос, — одобрил Нолан. — Вы так говорите, как будто жили в деревне. Никто еще меня так не расспрашивал.

— Ну, так вы выходили?

— Да. Я вышел и стал искать следы. Лошадь пришла по дороге с севера. Она шла по обочине, там в пыли остались ее следы. Затем снова вернулась на шоссе. Как долго она там была, трудно сказать. Я так думаю, что мог бы по следам определить, откуда она пришла, если бы у меня было время, но тогда я не видел в этом никакого смысла. Я прошел назад по дороге, наверное, с полмили или около того, все думал увидеть кого-нибудь, кто упал с лошади. Никого не нашел, а к тому времени уже проезжали какие-то машины, и я подумал, что если кто-то и упал "с лошади прошлой ночью и все еще где-то лежит, то уж одна из машин наверняка подберет его.

— Что-нибудь еще?

— Еще я знаю, что лошадь была напугана.

— Откуда вам это известно?

— Ну, вы знаете, этих лошадей с Запада пестуют немного иначе, чем в восточных штатах. Хорошая гуртовая лошадь будет стоять смирно, пока у нее опущены поводья. Именно поэтому скотоводы часто и используют раздельные поводья.

Мейсон кивнул.

— Я эту лошадь уже пару раз испытал, — продолжал Нолан. — Я ее выводил и немного на ней поездил, соскакивал с седла, опускал поводья, чтобы посмотреть, что же она будет делать.

— Ну и что она делала?

— Стояла, как будто привязанная. Лошади, они здорово сообразительные, мистер Мейсон, и когда лошадь, которую обучали стоять так, как обучена эта лошадь, решает уйти со своего места, значит, там что-то такое, что ей здорово не нравится. У этой был порван повод.

— Кто-нибудь еще спрашивал вас об этом?

— Нет, черт возьми, остальные ребята, которые тут побывали, все об этом знали. Вы первый, кто приезжает и спрашивает не так, как будто уже знает ответы на все вопросы, а я просто безмозглый деревенщина… А потом… — Нолан ухмыльнулся и закончил: — Вы и сами, как приехали, не больно умно вели себя.

Мейсон рассмеялся.

— Вы не попытались попугать лошадь, чтобы определить, насколько она возбудима?

— Ну вот, — засомневался Нолан, — я и не знаю, надо ли мне говорить об этом?

— Кто-то вам сказал не говорить?

— Нет. Никому такое и в голову не приходило.

— В таком случае не вижу никакой причины, чтобы вам не рассказать об этом.

— Видите ли, мистер Мейсон, тут такие дела. Я стараюсь быть в хороших отношениях со здешним шерифом, и я так думаю, что у него самого хорошие отношения с городской полицией, и поэтому, я полагаю, они не хотят, чтобы я болтал кое о чем, что связано с этой лошадью.

.=- Ну давайте будем друг с другом откровенны, Нолан, — сказал Мейсон. — Если на задней луке седла есть отметина от пули и полицейские потребовали, чтобы вы не болтали ничего об этой дырке от пули или о том, что в седле сидит пуля, я бы не хотел, чтобы вы об этом говорили.

Нолан усмехнулся.

— Если же, с другой стороны, — продолжал Мейсон, — вы думали о том, что же напугало лошадь, вывели ее и провели этот эксперимент, я бы хотел все же узнать, что вы обнаружили.

— В общем; я действительно размышлял об этом.

— В таком случае, — сказал Мейсон, — я полагаю, вы оседлали лошадь, взнуздали ее, поездили на ней по полю, затем слезли, опустили по. водья и стали ждать, что она будет делать.

— Все так.

— И что же она сделала?

— Ничего. Стояла как стояла.

— И тогда вы выстрелили, не правда ли?

— Я полагаю, что вы сами разбираетесь в животных, так ведь? — спросил Нолан с оттенком уважения в голосе. — А если нет, то, значит, вы ясновидец. Я выстрелил, и она фыркнула и резво так выскочила отсюда. Я думаю, что она так бы и скакала до сих пор, если бы я не закрыл ворота выгона, где она паслась.

— Полиция вас об этом не спрашивала?

— Нет.

— Мне бы хотелось поговорить с вашей женой, — попросил Мейсон.

— Она вообще не любит незнакомых, — сказал Нолан.

— Все равно я бы с ней поговорил.

— Ну тогда пойдемте.

Нолан повел его через заднюю дверь дома в кухню, наполненную запахами готовки. Худая женщина с лицом цвета пергамента стояла у раковины и мыла посуду.

— Это моя жена, — представил Нолан. — А это мистер Мейсон.

Женщина подняла голову, вытерла руки о полотенце, взглянула на Мейсона с некоторым подозрением, потом улыбнулась, подошла к нему и протянула руку.

— Здравствуйте, — проговорила она.

— Очень приятно познакомиться, — ответил Мейсон. — Ваш муж сказал мне, что вы самый бдительный член семьи.

Ее тонкие губы вытянулись в прямую линию. Глаза сверкнули.

— Он всегда так говорит.

— А вы действительно такая?

— Ну кто-то же должен присматривать за тем, что вокруг делается. Фрэнк Нолан для любого последнюю рубашку снимет. Думает, что кругом только' честные и ходят.

Мейсон с серьезным видом вынул бумажник из кармана, вытащил оттуда пятидесятидолларовую бумажку и протянул ее миссис Нолан.