Полное собрание сочинений. Том 15. Дело беглой медсестры - [25]

— Когда он умер, доктор? — спросил Мейсон.

— Вероятно, в пять-шесть часов утра. В подобных случаях не обязательно определять точное время.

— Да, я тоже так думаю. Скажите, вскрытие будет?

— О, надеюсь, что не будет! — воскликнула Сильвия. — Доктор, скажите, что никакого вскрытия не будет.

— Нет-нет, не беспокойтесь, моя дорогая. Я подпишу свидетельство о смерти, вы сообщите в похоронное бюро. Или предпочтете, чтобы это сделал я?

— Вы знаете какого-нибудь честного и надежного владельца похоронного бюро? — спросила Сильвия.

— Да, конечно, моя дорогая. Я охотно сделаю это для вас.

— Думаю, это будет самое лучшее, а как считаешь ты, Джаррет?

Джаррет Бэйн со смутной улыбкой на лице стоял скрестив руки на груди и молча смотрел на всех каким-то отсутствующим взглядом.

— Ты так не думаешь; Джаррет? — переспросила Сильвия.

— А? Что ты сказала? Извините.

— Что доктор Флэшер найдет хорошего владельца похоронного бюро.

— О, да-да, конечно.

Бросив взгляд на Мейсона, Сильвия вновь обратилась к доктору Флэшеру:

— Это ужасное событие. Я боюсь за Хэтти и…

— Она была в шоке, — сказал доктор. — Я сделал ей укол, ввел хорошую дозу снотворного. Пусть поспит, и не надо ее беспокоить.

Сильвия быстро кивнула. Она вновь метнула взгляд на Мейсона и обратилась к доктору Флэшеру:

— Я думаю, нам следует выполнить все процедуры, связанные с похоронами, возможно быстрее. Пожалуйста, доктор, объясните это владельцу похоронного бюро. Мне хотелось бы, чтобы тело перенесли, забальзамировали и сделали все тому подобное до того, как Хэтти проснется.'

— Я знаю одного очень хорошего владельца похоронного бюро. Я уведомлю его, — пообещал доктор Флэшер.

— Прямо сейчас? — спросила Сильвия.

— О да, конечно. Как только вернусь в свой офис.

— И не возникнет никаких затруднений, никаких проволочек и формальностей?

— Нет, моя дорогая. Не беспокойтесь, не расстраивайте себя. Я сделаю все, что обещал, и вы сможете готовиться к похоронам.

— Вы замечательный человек, доктор Флэшер, просто замечательный. — Сильвия подошла к врачу и крепко пожала ему руку.

Доктор Флэшер повернулся к Мейсону, улыбнулся и помахал рукой.

— Приятно было с вами познакомиться, адвокат. До встречи.

Мейсон кивнул в ответ.

Сильвия проводила врача до двери. Мейсон некоторое время наблюдал за ней, потом повернулся к Джаррету.

— Вы потрясены? — спросил он.

— О да, конечно. Бедный отец. Я всегда говорил ему, чтобы он побольше жалел себя, но он вечно был занят, куда-то торопился. Непонятно только — куда. После того как побываешь на развалинах городов, построенных людьми, которые жили, любили и умерли тысячи лет назад, и увидишь джунгли, окружившие теперь их храмы, разрушившие их произведения искусства, уничтожившие их культуру, начинаешь понимать, что жизнь должна быть не вечной погоней за богатством, а достойным и неторопливым путешествием в мир мудрости и универсальных знаний. Прошу извинить меня, мистер Мейсон. Мы еще увидимся, — прервал Джаррет Бэйн свою тираду и медленно удалился.

— Надо же, он витает в облаках, — тихонько сказала Мейсону Делла. — А Сильвия что-то хитрит.

— С чего ты взяла?

— Не знаю, но мне кажется. Вот она идет.

Сильвия, проводив доктора Флэшера, торопливо подошла к Мейсону и коснулась его руки дрожащими от волнения пальцами.

— Мне нужно видеть вас, — проговорила она напряженным полушепотом.

— Я перед вами.

Зеленые глаза метнули недобрый взгляд на Деллу Стрит.

— Надеюсь, с похоронами не будет никакой задержки, никакого вскрытия, никаких проволочек?

— Нет, если доктор Флэшер подпишет свидетельство о смерти и власти не сделают официального запроса.

— От этого полицейского сержанта всего можно ожидать.

— Этот, конечно, может, — кивнул Мейсон. — Но, по-моему, я был вам нужен. Скажите, что вас беспокоит.

Сильвия оглянулась по сторонам, бросила еще один взгляд в сторону Деллы и прошептала:

— Это сделал отец.

— Что?

— Убил Фрича.

— Как?! — воскликнул Мейсон.

— Да, отец, — повторила она.

— Послушайте, — сказал Мейсон, — давайте разберемся. Ваш отец лежал дома в постели. Фрич, очевидно, был убит между полуночью и тремя часами ночи и…

— Мистер Мейсон, еще раз говорю вам: это сделал отец. Я знаю это и, если будет нужно, смогу доказать. Мне не хотелось бы этого делать, но вы должны знать, что это факт, и, по-моему, его не следует скрывать. Боюсь, что, если попытаемся скрыть, попадем в трудное положение.

— Я не думаю, — холодно возразил Мейсон, — что, едва узнав о смерти вашего отца, вы захотите сообщить властям, что он убил человека, труп которого вы обнаружили сегодня утром.

— Никто не знает, что его обнаружила я, — резко возразила Сильвия. — Я сказала полиции, что мы все встретились у квартиры Брогана. Вы ведь сами этого хотели?

— Вы это сказали Голкомбу?

— Да.

— В таком случае будем придерживаться этой версии.

— Конечно.

— Но, разумеется, вы должны сделать все, чтобы не запятнать память о вашем отце и…

— Послушайте, мистер Мейсон, мы с вами практичные люди. Может случиться, что я на какое-то время буду лишена возможности говорить с вами.

— Почему?

— Не прикидывайтесь наивным, мистер Мейсон. Траур накладывает на меня определенные обязанности, я не смогу обсуждать наши с вами дела в присутствии посторонних людей, среди которых я должна находиться. Можете считать меня плохой дочерью, но отец думал о том, что вы рассказали ему о Фриче и Брогане, и не мог уснуть. Вчера ночью, примерно минут в двадцать первого, он встал с постели и сел за руль. Ему нельзя было водить машину, выходить на улицу, нельзя было волноваться, но он принял лекарство, которое улучшило его самочувствие настолько, что ему хватило сил сделать то, что он считал нужным. Он поехал к Фричу, чтобы сказать ему, что он лжец и негодяй, и потребовать у него эту запись.