Полночный всадник - [78]

— Помнишь женщину в Санта-Фе?

— Какую?

— Заявившую, что он изнасиловал ее ночью перед тем, как его арестовали за ограбление и убийство.

Рамону стало не по себе.

— Обвинение было ложным. Gringos сфабриковали его, чтобы подкрепить другие такие же.

— По-твоему, его оклеветали? — Педро посмотрел в глаза Рамону. — А может, твоя жена стала бы очередной жертвой, если бы тыне появился вовремя?

Ощутив слабость в ногах, Ражиу опустился на тюк соломы.

— Dios mio, этого не может быть!

— Твоя жена доказала свою верность, Рамон, и не один раз. Она знает, кто ты, и молчит. А при желании она нашла бы лагерь. — Педро положил руку на плечо друга. — Неужели ты не видишь, что твоя жена хранит молчание, потому что любит тебя? Да, она англичанка, но это еще не значит, что ее слово ничего не стоит.

— Ты ошибаешься.

— Ты не видел кузена долгих пять лет, Рамон. Даже если прежде он был честным человеком — в чем я начал сомневаться, — неизвестно, как изменился Анхел, проведя пять лет в тюрьме. — Рамон молчал. — Твоя преданность кузену весьма похвальна, мой друг, но, по-моему, он не отвечает тебе тем же.

— Что ты имеешь в виду?

— Он завидует тебе, Рамон. Это написано на его лице. Проведя с ним хоть немного времени, там увидел бы, что он совсем не тот, за кого ты его принимаешь.

Рамон на минуту задумался.

— Ты утверждаешь, что я ошибаюсь. Что моя жена не совершила это ужасное предательство. Но могу ли я поверить тебе, если видел все своими глазами?

— Иногда зрение подводит человека. Это как тайная тропа, ведущая в Льяно-Мирада. Если твоя жена говорит, что она невиновна, я верю ей. Я полагаюсь на Кэрли Мак-Коннелл больше, чем на такого человека, как Анхел де ла Герра.

— А если ты ошибаешься?

— Есть способ узнать точный ответ.

— Как это сделать? Скажи мне, прошу тебя.

— Загляни в свое сердце, Рамон. И все поймешь. Думаю, ты уже сам знаешь правду, но боишься поверить в нее.

Если бы ты любил меня, то увидел бы правду, даже если бы твои глаза говорили, что это ложь.

— Неужели мои предубеждения так сильны, Педро? Возможно ли, что ненависть к англичанам ослепила меня?

— А как по-твоему, Рамон? Только ты знаешь правду.

Внезапно он прозрел и увидел все так ясно, словно пелена спала с его глаз. Он посмотрел на долину, и все предстало перед ним в новом свете: дубы казались выше, золотистая трава — гуще, небо — голубее.

— Por Dios! — прошептал он, когда перед его внутренним взором возникло прекрасное лицо плачущей Кэрли. Я люблю тебя, Рамон! Люблю тебя так сильно! — Она защищалась, а вовсе не приглашала Анхела в свою постель.

— Уверен, что ты прав.

— Santo de Cristo, как я мог не видеть этого?!

Рамон вспомнил Иоланду, девушку, на которой хотел жениться кузен. Она отвергла Анхела, потому что хотела Рамона. Женщины всегда тянулись к нему, Рамону, а не к Анхелу. Красивые, желанные женщины. Такие, каких, должно быть, хотел кузен. Вроде Кэрли.

— Он наверняка знал, что она моя жена, и, если видел, как я выезжаю, подождал, а Потом подошел к ней в ресторане и каким-то образом проник в нашу комнату. Очевидно, Анхел собирался изнасиловать Кэрли, уверенный, что я поверю ему, а не ей. — Теперь он видел все окружающее словно сквозь туман. — Так и вышло, Педро. Так, как предполагал Анхел. — Рамон поднялся. — Клянусь, я убью его.

Педро схватил его за плечи:

— Послушай меня, друг мой. Сейчас ты должен думать о жене. Ты больше не сомневаешься? Будь тверд, если хочешь добиться успеха. Сделанное тобой непросто исправить. Ты не вправе когда-либо усомниться в честности Кэрли.

— Как странно, что я не понял этого раньше, — с трудом вымолвил Рамон.

— Ты много лет ненавидел англичан. Но в любой нации есть плохие и хорошие люди. Тебе это известно. Гибель брата заставила тебя на некоторое время забыть эту истину.

Рамон кивнул:

— Я совершил столько ошибок! Думая о жене, я теряю способность мыслить трезво.

— Ты любишь ее, мой друг. Любовь ослепляет человека.

— Я должен поехать к ней и привезти ее в Лас-Алмас!

— Это опасно. В дель Роблес не обрадуются твоему появлению.

— Мне нет до этого дела. Я дождусь темноты и, проникнув туда, постараюсь убедить ее простить меня. — Может быть, когда-нибудь тебе откроется правда… Будет уже поздно.

Рамон вздрогнул. Поздно. Поздно. Он молился о том, чтобы это оказалось не так. Но что бы ни случилось, он не сможет обвинить ее, ибо приносил Кэрли одни страдания. Рамон поклялся себе: если жена простит его, он не пожалеет жизни, чтобы искупить причиненную ей боль.

Глава 19

Кэрли сидела возле туалетного столика, рассеяние расчесывая серебряным гребнем свои длинные волосы. Лампа с китовым жиром горела тускло, бросая слабый отблеск на лицо девушки. Свет дрожал на побеленных стенах комнаты с низким потолком.

Кэрли вспоминала о прошлом, о днях, проведенных в Лас-Алмас, о людях, которых полюбила. Она тревожилась за Двух Орлов, надеялась, что рубцы на его спине зажили. Интересно, свекровь и тетя уже начали варить мыло? Она надеялась, что старые женщины не слишком переутомляются. Кэрли думала о Рее дель Сол и маленьком Баджито, о Педро Санчесе, Флоренсии и других обитателях лагеря.

И конечно, о Рамоне. Теперь, когда Миранды нет, спит ли он с Исабель Монтойя?.. Возможно, нашел новую женщину.