Полночная ведьма - [20]

– А! Красивый леди! – Он легко вскакивает на свои обутые в парчовые тапочки ноги и спешит к нам, чтобы поздороваться. – Всегда удовольствие, когда красивый леди приходить в дом Чжоу Ли, – восторженно тараторит он. Я слышу, как за спиной фыркает Уизерс, не делающий никаких попыток скрыть свое презрение к хозяину курильни.

– Я получила вашу записку. – Сегодня мне особенно не хочется ввязываться в обмен любезностями и пустые разговоры со старым китайцем. – Пожалуйста, отведите меня к брату.

– Ах, мистер Фредди нехорошо. Я сказать ему: «Слишком много вина! Слишком много вина!» Но он сказать: «Пустяки, мистер Чжоу Ли» и говорить, что он похоронить отца. «Будьте добры ко мне», сказать он. Ах, очень грустно. И мистер Чжоу Ли дать ему, что он хотеть.

– И из-за вашей «доброты» ему стало плохо, – резко выдаю я. – Такую доброту легко купить, если достаточно заплатить.

Никак не реагируя на мой гнев, старик торопливо семенит в противоположный конец зала, рукой маня нас с Уизерсом за собой. Я иду вслед за китайцем, стараясь не обращать внимания на фигуры, лежащие на койках, мимо которых я прохожу. У меня такое чувство, словно, вдыхая здешний воздух, совершаю что-то дурное, деля нечто запретное со всеми этими не знакомыми мне мужчинами и женщинами. Большие окна зала, выходящие на реку, открыты, но ночь душна, и снаружи не поступает кислород, так что воздух в притоне остается ужасающе спертой. Мне приходилось уже много раз вытаскивать брата с одной из этих коек, и каждый раз, уходя из курильни, я чувствовала себя больной и осоловелой; мне кажется, что мой разум отупел, а воля истощена. Каково это – курить одну из трубок мистера Чжоу Ли? И есть ли надежда, что мне удастся вырвать брата из-под власти зелья, вызывающего такую цепкую зависимость?

Фредди лежит на низкой койке в углу зала. Вид у него такой больной, что у меня падает сердце. Всякий раз, когда я вижу его в таком состоянии, я реагирую одинаково – у меня возникает такое чувство, будто он умер. Я наклоняюсь и, схватив его за плечо, начинаю легонько трясти.

– Фредди, Фредди, это я, Лилит. Ты меня слышишь?

В ответ он тихо стонет. Я дотрагиваюсь до его лба и с ужасом чувствую, что по нему течет пот. Я беру у Уизерса фонарь и поднимаю над грязной койкой. И даже в его тусклом свете вижу, что кожа у Фредди зеленоватого оттенка, губы посинели, а пульс на виске бьется в опасно медленном ритме.

– Сколько времени он уже находится в этом состоянии? – спрашиваю я мистера Чжоу Ли.

– Мистер Чжоу Ли послать записка. Сегодня очень много клиентов.

– Сколько времени?

В ответ он только неловко пожимает плечами.

– Скорее, Уизерс, помогите мне его поднять.

Совместными усилиями мы стаскиваем Фредди с койки. Как всегда, я радуюсь тому, что Уизерс так силен. Я знаю, что он терпеть не может приходить в этот притон, но он беззаветно предан нашей семье и обожает Фредди; когда тот был ребенком, учил его карточным фокусам и даже время от времени позволял ему съезжать по рукаву для белья. Я знаю, нашему дворецкому больно видеть, что этот шаловливый мальчик превратился в такого пропащего молодого человека. Мы отвезем его домой, сделав все, чтобы мама не увидела сына в столь ужасном состоянии, и я призову на помощь самых добрых духов-целителей, чтобы они облегчали его страдания, когда воздействие на него мерзкого опийного мака начнет ослабевать. Я буду вытирать ему лоб и, в который раз глядя, как он страдает, тихо бормотать болеутоляющие заклинания и нежные слова. И буду оставаться рядом с ним, спокойная и непреклонная, в те тяжкие дни, когда он будет возвращаться к реальности.

Мистер Чжоу Ли торопливо освобождает для нас проход по залу. Лестница слишком узка, поэтому я не могу помочь Уизерсу, и ему приходится нести Фредди на руках, как грудного ребенка. У выхода я набрасываюсь на трясущего головой китайца.

– По-моему, – говорю я, – у вас нет недостатка в клиентах. Могу ли я попросить вас отказаться обслуживать моего брата, когда он пожалует к вам в следующий раз?

– Ах, красивый леди, если я сказать Фредди «нет», он пойти в другая курильня. Может быть, в совсем плохая.

От иронии, заключенной в его рассуждениях, у меня отвисает челюсть. Мне хочется закричать на этого гнусного старикашку, заставить его признать, что своим зельем он причиняет людям вред, но печальная правда состоит в том, что он прав, и я это знаю. Если Фредди приходит сюда, мне хотя бы известно, где его искать. И я могу только молить духов, чтобы не настал тот день, когда я найду здесь только его мертвое тело.

После того как мы благополучно возвращаемся домой и Фредди крепко засыпает на кушетке, которую миссис Джессап приготовила для него в библиотеке, я поднимаюсь к себе в комнату. Вайолет не ложилась, ожидая меня, но я велю ей отправляться спать. Ночь уже на исходе, но я слишком расстроена и обеспокоена, чтобы отойти ко сну самой. Вместо этого я сажусь на стоящий перед окном диван и, прижавшись лбом к прохладному стеклу, устремляю взгляд на спящую площадь. На горизонте начинают брезжить первые проблески рассвета, но уличные фонари по-прежнему горят ярко во все еще густом мраке. Деревья в саду на площади кажутся всего лишь сгустком тьмы за чугунной оградой.