Полночная чума - [20]

Откуда-то из-за тени деревьев, пересекавших бетонные полосы, шагнул какой-то человек и спросил у него документы. Часовой был молод и улыбнулся ему приятной улыбкой. Чтобы проверить документы, он включил фонарик, а затем, чтобы сличить лицо с фотографией, наклеенной на небольшое удостоверение, направил луч в лицо Волленштейну. Удостоверившись, что перед ним не самозванец, он сделал знак карабином — мол, идите дальше и вскоре доберетесь до места. Миновав, наконец, деревья, — как оказалось, это был небольшой лесок, где еще стояла ночная мгла и какие-то шорохи в кустах то и дело заставляли его вздрагивать, — Волленштейн наконец вышел к длинному узкому полю. У его края стоял другой часовой, который также проверил у него документы. Этот был постарше и более суровым с виду.

На другой стороне поля Волленштейн увидел какую-то странную постройку, по всей видимости сарай, правда необычной треугольной формы и метров десять в высоту, однако вскоре понял, что перед ним. Пандус, дальний край которого находился метрах в сорока-пятидесяти. Группа людей возилась над чем-то, что стояло в начале пандуса. На шестах были укреплены прожекторы, и в их слепящем свете Волленштейн увидел какую-то длинную трубу — метров восемь в длину — с острым носом и короткими закрылками, а также пилон в самом ее конце, на котором крепился похожий на барабан цилиндр. Физелер. Летающая бомба люфтваффе. У себя на ферме он видел документы и фотографии, которые прислал ему Гиммлер, желая узнать его мнение, сможет ли ракета нести в своей боеголовке возбудителя Pasteurella pestis.

Последним часовым оказался офицер в дверях приземистого здания рядом с пандусом. Он также посветил фонариком на удостоверение Волленштейна, затем на небольшой блокнот у себя в руке и, кивнув, вычеркнул его имя из списка.

— Проходите! — сказал он и указал на толстую дверь.

Внутри горела яркая лампочка, и Волленштейн на мгновение зажмурился. Помещение бункера казалось еще теснее из-за собравшихся в нем людей. Трое сидели за столом, на котором стояло радиооборудование и небольшая коробка — размером не больше двух положенных рядом толстых книг. Еще восемь человек всматривались в узкую смотровую щель, которая служила единственным окном во внешний мир, выходившим, как предположил Волленштейн, на это самое поле. Все, кроме одного, были в синей форме люфтваффе, причем почти у всех на погонах и манжетах имелись офицерские нашивки. Полковники и майоры, решил Волленштейн, судя по возрасту. Никто из них даже не обернулся в его сторону, когда он закрыл за собой дверь.

Серая форма была лишь на одном из присутствовавших. Этот человек был худощав, ниже других ростом, из-под фуражки виднелись светлые волосы. На какой-то момент Волленштейн испугался, что его вот-вот вырвет. Боже, только этого не хватало!

— Сколько еще ждать? — с плохо скрытым раздражением спросил Каммлер у офицера в синей форме. Кстати, он даже не заметил, как Волленштейн вошел в бункер.

— Мы готовы, герр генерал, — ответил офицер люфтваффе, который пригнулся позади спин других за столиком с рацией и небольшим, старым ящиком, из которого свисали обмотанные тканью провода.

Стоявший справа от Волленштейна офицер люфтваффе пристально посмотрел на генерала — вернее, на череп и перекрещенные кости на фуражке обергруппенфюрера, после чего его лицо вновь приняло бесстрастное выражение.

— Покажите мне, как люфтваффе спасет нас от Англии, Вахтель, — произнес эсэсовец.

Один из присутствовавших офицеров кивнул другому — тому, что сидел напротив ящика. Волленштейн поверх плеч и голов остальных тоже устремил взгляд к смотровой щели. Кто-то выключил наружное освещение. Даже пандус, и тот погрузился во тьму.

— Готово? — спросил голос справа от Волленштейна.

— Стартуйте, — ответил другой голос.

В темноте сначала возник небольшой круг голубоватого света, вслед за которым раздался звук — та-та-та, — похожий на стрекот мотоциклетного мотора, а затем поле осветил трех- или четырехметровый шлейф пламени, синего с легкими примесями желтого цвета. В его свете Волленштейн разглядел, что само это пламя вырывается из небольшого цилиндра, прикрепленного к верху «Физелера».

— Двигатель включен, работает нормально, — раздался чей-то голос. Спустя пару секунд, в течение которых был слышен только этот стрекот, другой голос крикнул:

— Пуск!

Волленштейну показалось, что поверх уже привычного «та-та-та» он услышал какое-то шипение, и небольшой летательный аппарат подался вперед, после чего устремился по пандусу. Сорвавшись с его края, он взмыл в воздух, и стрекот мотора стих быстрее, нежели померк и растворился в темноте шлейф пламени. А затем огненная точка пропала, и ее сменил огненный красно-желтый шар, который взмыл вверх, выше верхушек деревьев, а затем, отскакивая эхом от стены леса, прогремел взрыв.

Никто в тесном помещении не проронил ни слова, пока наконец тишину не нарушил голос Каммлера.

— Но ведь это еще не Лондон.

— Нет, — подтвердил Вахтель.

— Что случилось?

— Она упала, — произнес кто-то, едва сдерживая смешок.

— Я вижу, — ответил Каммлер. Интересно, расслышал он смешок в голосе отвечавшего или нет? Скорее всего, нет, поскольку взгляд его был по-прежнему прикован к смотровой щели.