Полночная чума - [143]

Бринк облизал губы и сглотнул. У чумы оказался яблочный привкус.

Нет, они непременно доберутся до берега, а оттуда в Англию. И как только ступят на английскую землю, он тотчас отправится к Чайлдессу. Он принесет ему целый портфель секретов Волленштейна в обмен на актиномицин-17, который, вообще-то, принадлежит ему по праву. Они примут актиномицин и станут молить Господа, чтобы препарат сработал.

Зажав двумя пальцами девушке нос, Бринк снова принялся делать ей искусственное дыхание, а когда отстранился, то лишь затем, чтобы убедиться, что грудь ее снова приподнялась.

Он не оставил попыток вернуть Аликс к жизни даже тогда, когда Каммлер встал над ним, и он уже приготовился к тому, что немец сейчас всадит ему в затылок пулю. Краем глаза он увидел, как Каммлер мысом сапога поддел ногу Адлера — наверно, чтобы проверить, жив тот или нет.

Бринк тем временем продолжал делать Аликс искусственное дыхание. Так прошло две минуты. Затем три. И когда у него уже не осталось сил, чтобы самому дышать, Аликс негромко кашлянула, и он ощутил капельки влаги у себя на шее. Он отстранился от нее, давая ей возможность дышать через нос, потер ей руки и заговорил.

Аликс продолжала дышать и кашлять, кашлять и дышать.

Жива. Наконец веки дрогнули и слегка приоткрылись.

Раскаты грома вдалеке раздавались теперь через регулярные промежутки. Бринк перевел взгляд на небо и отметил про себя, что оно сделалось заметно светлее. До высадки десанта оставался всего лишь час, если не меньше.

Аликс дотронулась пальцами до его лица, и Бринк подумал, какие у нее зеленые глаза!

— Merci, — сказала она по-французски, хотя слово это прозвучало для него скорее как английское mercy. Пощада. Она нужна им всем.

Неожиданно в руке Аликс возник пистолет, который она не замедлила вручить Бринку.

— Пушка жирного боша, — шепнула она в ответ на его недоуменный взгляд.

Бринк взял у нее пистолет, и их пальцы соприкоснулись. Рукоятка была влажной и липкой, но он крепко сжал ее в руке. Судя по всему, пистолет упал в траву, когда Аликс вонзила Адлеру в шею нож.

— И сколько я должен принять? — раздался у него за спиной голос Каммлера. Господи, и как они только о нем забыли? — Доктор, я, кажется, задал вам вопрос.

Стоит ответить, и Каммлер тотчас же всадит в него пулю. Да что там, перестреляет всех до одного! Бринк посмотрел на пистолет в своей руке. Суровый кальвинизм его отца утверждал, что Господь выбирает спасенных, а вот проклятые сами выбирают себе проклятие. И теперь ему ничего не остается, как сравняться с Каммлером в том, что касалось зла. Потому что нет никого другого, кто бы взял на себя этот неблагодарный труд, — ни Кирна, ни Уикенса, ни Эддисона. И даже Аликс, которая за одну ночь успела убить двух демонов. «Теперь твоя очередь», — сказал себе Бринк.

Габбинс попросил у него всего пять минут. И вот теперь он сам должен найти в себе мужество, всего на каких-то пять минут. Что ж, наверно, он сможет.

Он встал и, повернувшись лицом к Каммлеру, нацелил на него пистолет. Он уже забыл, когда в последний раз стрелял из оружия, как минимум, лет девять или десять назад. К тому же, тогда у него в руках была спрингфилдская винтовка его отца, которую тот привез домой с Первой мировой. Как ни странно, рука его не дрогнула, и он нажал на спусковой крючок. Выстрел прозвучал едва слышно — сказывалось пространство поля, и он сам удивился ему не меньше, чем Каммлер.

Немец медленно опустился на колени. Пальцы его разжались, и он выпустил пистолет.

— Я не… я не… — прохрипел он. — Ведь мы… мы с вами…

Помнится, именно так боролся с чумой Уикенс. Или Чайлдесс.

Да что там! И Габбинс, и даже Волленштейн.

«И вот теперь и я тоже», — подумал Бринк и вновь нажал на спусковой крючок. Каммлер дернулся, по руке пробежала судорога. Крошечный пузырек выскользнул из его пальцев и, сверкнув в лунном свете стеклянными боками, описал в воздухе дугу.

Бринк проводил его взглядом. Пузырек тем временем достиг верхней точки полета и, на мгновение повиснув в воздухе, заскользил по второй половинке невидимой дуги вниз. Не задумываясь о том, что делает, Бринк выбросил вперед руку, и флакон упал ему на ладонь.

Затем к ним, шагая через поле, подошел Эддисон. Свой автомат он успел где-то потерять, зато теперь в его руках была винтовка. Ствол смотрел вниз, приклад зажат под мышкой.

— Где остальные? — поинтересовался Бринк, кладя в карман флакон с бесценным антибиотиком.

— Погибли, — спокойно ответил Эддисон, как будто ничего не случилось. — Кстати, этот все еще дышит, — он указал стволом винтовки на Каммлера.

И правда. Бринк склонился над раненым немцем.

— Помогите, — негромко прошептал тот одними губами.

Бринк убрал полу шинели. Первая пуля вошла в верхнюю левую часть брюшной полости и, по всей видимости, порвала в клочья нижнюю часть желудка или тонкий кишечник. Вторая прошла справа и, когда двигалась вниз, — Бринк отлично помнил, что Каммлер тогда стоял на коленях, — наверняка прошила ему печень. Так что этот парень протянет максимум до полудня, и то при условии, что ему повезет с врачом.

— Помогите мне, — повторил свою просьбу Каммлер.