Полная история Руси - [11]
Посланцы Святополка плыли по Днепру, окружили корабль Глеба и обнажили мечи. Отроки его оробели. Начальник убийц, Горясер, закричал им, чтоб они убили своего князя. Повар Глеба, именем или родом Торчин, вынул тотчас нож и зарезал его.
Святополк послал убить еще третьего брата, Святослава древлянского, который бежал было в угры, но был настигнут в горах, и начал княжить в Киеве, раздавая людям куны и всякое богатство.
Между тем как эти происшествия следовали одно за другим в Киеве, в Новгороде Ярослав, находившийся в коротких связях с норманнами и желавший утвердить их еще более, вступил в супружество с Ингигердой, дочерью Олава, короля шведского (1019).
Норманны, призванные Ярославом на помощь против отца, наглые и буйные, оставшись у него на службе, причиняли насилие новгородцам и женам их. Те не могли долго сносить обид, встали и избили их на дворе Парамоне. Ярослав озлобился: он ждал спасения только от своих воинственных наемников и должен был даже отвечать некоторым образом за их гибель перед всеми их единоплеменниками. Затаив гнев, он уехал на Ракому, в загородное свое село, на берегу Волхова, и лестью призвал к себе главных новгородцев, которые иссекли норманнов. Новгородцы пришли и были все преданы смерти.
В эту самую ночь получает он известие от сестры Передславы из Киева: «Отец наш умер, Святополк занял его стол, велел убить Бориса и послал на Глеба; берегись его и ты!»
Что было делать Ярославу! Без новгородцев он не мог теперь успеть ни в чем, а надеяться на них было нельзя, после такой вероломной над ними казни. Дорого бы он дал, чтобы не спешить со своей местью. Скрепя сердце, поутру он созвал остальных новгородцев и, плачущий, сказал им: «О люба моя дружина, что вчера избил я, а ныне надобна». «Ты избил нашу братью, отвечали они, но мы поможем тебе». Вероятно, они надеялись на добро от Святополка еще менее, чем от Ярослава.
Святополк выступил навстречу к новгородскому князю с русью и печенегами. Противники сошлись на Днепре у Любеча и остановились на берегах друг против друга. Долго не решался начать никто. Святополк, стоявший на берегу между двумя озерами, не думая вовсе о сражении, пил со своей дружиной. Перед рассветом Ярослав поднял полки и переправился. Выйдя на берег, новгородцы оттолкнули лодки, чтобы нельзя было воротиться. Началась злая сеча. Ярослав начал одолевать, и Святополк бежал к ляхам, к тестю своему, Болеславу Храброму, королю польскому, а Ярослав занял Киев и сел на столе отца и деда.
Болеслав, король польский, справедливо прозванный Храбрым, ужас своих соседей, пошел в следующем году на киевского князя. Ярослав был застигнут врасплох, совершенно разбит, лишился даже всякой надежды бороться и бежал в Новгород.
Король польский собирался, по-видимому, оставаться в Киеве дольше, чем желал Святополк; может быть, он думал даже иметь в зяте подвластного себе данника и покорить Киев владычеству Польши. Святополку не хотелось уступить власти кому бы то ни было: он велел жителям убивать тайно воинов польских, разведенных по городам на корм. Ляхов избили много, так что Болеслав должен был опасаться и за себя. Оставаться долее во враждебной земле ему было нельзя; он поспешил удалиться.
Святополк успел освободиться от нечаянного своего врага-благодетеля, но другой уже шел на него. Не с чем было встречать ему Ярослава, и он бежал к печенегам, а князь новгородский опять занял Киев.
Уже на другой год (1019), собрав многочисленное войско, явился Святополк с наемными печенегами. На реке Альте, там, где погиб несчастный Борис, противники сошлись. Все поле было покрыто воинами. Три раза сходились противники, наконец, к вечеру одолел Ярослав.
Святополк должен был искать спасения в бегстве, но он не мог сидеть на коне от слабости. Его положили на носилки и понесли. Ему все казалось, что за ним гонятся, и он беспрестанно оборачивался назад, погоняя своих воинов. Лишь только те останавливались где-нибудь, как он высылал их осведомляться: «Посмотрите, не гонятся ли за нами». Отроки возвращались с ответом, что погони никакой не было, но больной вскакивал и кричал опять: «Гонятся, побежим!» — и воины должны были с ним спешить дальше и дальше. Так достигли они Бреста, города Туровского княжества. Святополк не успокаивался и никак не мог оставаться на одном месте. Ему все чудилась погоня. «Несите дальше, дальше!» Они пробежали Лядскую землю, говорит Нестор, и там, где-то за нею, Святополк «зле изверже живот свой».
Великий князь Ярослав. 1019–1034
Ярослав мстил Святополку за смерть своих братьев, но было, за что мстить и ему. Полоцкий князь Брячислав, сын Изяслава, внук славной Рогнеды, унаследовал ее кровную ненависть к потомству разлюбившего ее мужа.
Брячислав напал на Новгород, пленил многих жителей и захватил богатую добычу. Ярослав догнал полоцкого князя на обратном его пути около реки Судомы и победил, однако же дал ему в придачу к прежней волости Витебск и Усвят (1021).
Вскоре за этой войной Ярослав должен был защищаться от брата своего Мстислава, князя тмутораканского, который, один из всех сыновей Владимира, еще оставался в живых, кроме Судислава, княжившего, вероятно, в Пскове.
«Убийца» с подзаголовком «анекдот» впервые напечатан в «Московском вестнике» за 1827 г., ч. V, № XX, с. 374–381; «Возмездие» — там же, ч. VI, № XXIV, с. 404–407 со следующим предисловием: «(Приношу усердную благодарность А. З. Зиу, рассказавшему мне сие происшествие. В предлагаемом описании я удержал почти все слова его. — В истине можно поручиться.При сем случае я не могу не отнестись с просьбою к моим читателям: в Русском царстве, на пространстве 350 т. кв. миль, между 50 м. жителей, случается много любопытного и достопримечательного — не благоугодно ли будет особам, знающим что-либо в таком роде, доставлять известия ко мне, и я буду печатать оные в журнале, с переменами или без перемен, смотря по тому, как того пожелают гг-да доставляющие.) М.
Михаил Петрович Погодин (1800–1875) — историк, литератор, издатель журналов «Московский вестник» (1827–1830), «Московский наблюдатель» (1835–1837; совместно с рядом литераторов), «Москвитянин» (1841–1856). Во второй половине 1820-х годов был близок к Пушкину.
Повесть была впервые напечатана в альманахе «Урания» за 1826 г. Написана в Знаменском летом 1825 г. После событий 14 декабря Погодин опасался, что этой повестью он навлёк на себя подозрения властей. В 1834 г. Белинский писал, что повесть «Нищий» замечательна «по верному изображению русских простонародных нравов, по теплоте чувства, по мастерскому рассказу» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. 1, с. 94).
Исторический эпизод, положенный в основу трагедии, подробно описан в «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, к которой восходит множество исторически достоверных деталей, использованных Погодиным. Опирался Погодин и на летописи. Основные вымышленные события и лица указаны им самим в предисловии. Кроме того, участие в вымышленной фабуле приписано некоторым историческим фигурам (Упадышу, Овину и др.); события, происходившие в разное время на протяжении 1470-х годов, изображены как одновременные.Сам Погодин так характеризовал свою трагедию в письме к Шевыреву: «У меня нет ни любви, ни насильственной смерти, ни трех единств.
В «Адели» присутствуют автобиографические мотивы, прототипом героини послужила княжна Александра Ивановна Трубецкая, домашним учителем которой был Погодин; в образе Дмитрия соединены черты самого Погодина и его рано умершего друга, лидера московских любомудров, поэта Д. В. Веневитинова, как и Погодин, влюбленного в Трубецкую.
Впервые напечатано в «Московском вестнике», 1829, ч. II, с. 1–71, за подписью «М. П.». Отдельным изданием — М., 1829.Эпизод гадания на «шарах» (глобусах) был рассказан Погодину Д. М. Перевощиковым (1788–1880), математиком и астрономом, профессором Московского университета.В дневнике Погодина от 9 декабря 1828 г. имеется запись: «К Пушкину. Прочел „Немочь“. Хвалит очень, много драматического и проч.» (А. С. Пушкин в воспоминаниях современников, т. 2, с. 17).В Петербурге устраивали публичные чтения повести и сообщали оттуда Погодину: «Здесь все: и профаны, и люди мыслящие — превозносят ее, потому что находят в ней пищу» (II, 297).Белинский писал в 1835 г., что «Черная немочь» «есть повесть совершенно народная и поэтически нравоописательная», что в ней представлена «полная картина одной из главных сторон русской жизни, с ее положительным и ее исключениями» (Белинский В. Г.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.