Поллукс - [40]

Еще одно правило кланов – все только на бумаге, никаких информационных носителей. Бумаги трудно добыть и легко уничтожить. Информация в сети уязвима и остается там навсегда.

Я посмотрела на обтрепанные края папки. Дядя не один раз изучил ее от начала до конца.

– Не хочу, – я повела плечами, при мысли о том, как может выглядеть моя папка.

– Хорошо, – дядя легко бросил папку обратно на стол, попыхтел трубкой и вдруг сказал: – Что-то с тобой не так. Что-то изменилось…

Его прозрачные холодные глаза словно сканировали самые потаенные уголки моего сознания. Я поежилась.

– Что с тобой случилось? – тихо, но настойчиво спросил дядя.

– Когда стояли у Пустоты Волопаса, меня вдруг накрыло, – с ним я никогда не юлила, это было бессмысленно и глупо, – я вдруг вспомнила маму…

– О как… – сэр Финли откинулся в кресле, – столько лет прошло. Я уж и не думал, что ты вообще о ней заговоришь. Ты ее помнишь? – его голос звучал приглушенно-мягко.

Я помотала головой.

– Ни лица, ни голоса. Ощущение… Страх и отчаяние… – меня снова накрыло, как тогда на границе Пустоты.

– Что ты хочешь узнать? – голос дяди вкрадчиво прозвучал в сознании.

Я словно очнулась. Ух ты… Я отпила воды из стакана.

– Всё, – севшим голосом сказала я.

Мне нужно заполнить эту зияющую пустоту внутри. Любил ли отец маму? Если любил, то зачем позволял ей так изводить себя? Или он, наоборот, специально довел ее до печального конца? Давно пора уже с этим разобраться раз и навсегда, чтобы уже ничто не могло разъедать меня изнутри.

– Что ж, – сэр Финли плеснул себе виски и покрутил в руках стакан. – Он любил ее. Любил даже слабо сказано… Это было их обоюдное решение, они слишком любили тебя. Тебе трудно сейчас это понять. Не мы создали этот мир, но мы вынуждены в нем жить. Как и любой другой, он не идеален, но у нас все еще не так плохо, поверь мне. Однако, чтобы обеспечить тебе счастливую беспечную жизнь, сэру Моргану был нужен наследник. К сожалению, все закончилось трагически… Тогда сэр Морган пошел на крайние меры – он признал своего незаконнорожденного первенца с целью ввести его в клан. Клан встал насмерть. Это создало бы прецедент, который привел бы к фатальным последствиям. Ты понимаешь. Теперь ты понимаешь.

Да, теперь я понимала. После стольких лет в клане я могла слушать сейчас сэра Финли и понимающе кивать. Восемь лет назад такой разговор был бы просто немыслим.

– Он столько сделал для клана, почему они не сделали для него хотя бы это?

– Они очень долго не трогали тебя. Ты жила своей жизнью, никак не соприкасаясь с ними.

Я переварила и это. Точно, так и было. Пока вопрос не встал ребром. А именно, после смерти моего отца, когда настало время определить преемника.

– Но ты им здорово насолила, официально назначив своими наследниками его незаконнорожденных сыновей, вынудив таким образом двоих из них принять в клан, – сэр Финли снова довольно заухал в своем кресле. – И это только начало. Еще двое вопрос времени. Ты их здорово нагнула, детка!

И тут он прав. Парни, конечно, не заняли мою позицию, но имели достаточно прочное и достойное положение в клане. Майкл даже вошел в Совет Клана.

– Что-то еще? – дядя зорко наблюдал за моими эмоциями.

– Почему в особняке нет ни одного портрета моей матери? – неожиданно мой голос зазвенел.

Сэр Финли тяжело вздохнул, встал и открыл ящик стола.

– Ему не нужен был портрет, – он достал фото в рамке и поставил на стол передо мной, – у него была ты.

Я смотрела на фото. Меня обдало холодом. Я словно в зеркало смотрелась. Правда, у меня была эта отцовская жесткость черт, а у мамы лицо было тонким и нежным. Она стояла у окна вполоборота и задумчиво улыбалась. Взгляд ее был обращен к чему-то невидимому и известному только ей. На ней легкое платье в пол. Ветер развевает легкие шторы и подол ее платья…

– Полгода после свадьбы, – тихо сказал дядя, – она ждет тебя.

Я поняла это сразу. Барт сделал похожее фото, когда я ждала близнецов. Это выражение лица не спутать ни с чем.

Я смотрела на снимок. Она была счастлива, и она была любима.

– Не убирай больше ее фото, – попросила я, безошибочно определив место на столе, где оно, вероятно, стояло.

– Не буду, – кивнул дядя и поставил фото на стол, он смотрел на свою сестру. – Она любила тебя. Любила так сильно, что мне было страшно…

Я впервые осознала, что ведь и он ее потерял. Она была его младшей сестрой. Глаза дяди заблестели, и он тут же потянулся за трубкой. Я перевела взгляд на огонь в камине, давая ему прийти в себя. Так мы и сидели, глядя на огонь, каждый погруженный в свои мысли. Наконец, все окончательно встало на свои места, и я могла без содрогания думать о прошлом и без страха смотреть в будущее. Но эта грусть о непознанной любви останется со мной навсегда.

Сэр Финли вышел из задумчивости и взглянул на часы.

– Засиделись мы с тобой, сэр Энтони ждет нас к ужину, он не любит, когда опаздывают. Старый педант, – сказал дядя ворчливо, выбил трубку и встал.

– Не бойся, не опоздаем, – улыбнулась я.

– Я поеду на своей машине, со своим водителем, – категорично заявил дядя.

– Черта с два, – сказал я, ощущая, как он позволяет манипулировать собой, – ты поедешь со мной. И не говори, что не мечтал об этом! – я вышла из кабинета.