Поллианна взрослеет - [15]

Но молодая женщина и девочка с игрушечной коляской были уже далеко, и Поллианна умолкла, не закончив фразы. Какое-то мгновение она стояла совершенно ошарашенная. Затем, решительно подняв голову, двинулась вперед.

– Ну и пусть! Я могу этому только радоваться, – уверяла она себя, – потому что теперь, возможно, найду каких-нибудь других друзей. Например, Сьюзи Смит или даже Джеми, племянника миссис Керю. В любом случае я могу представлять себе, что непременно их найду. А если даже их не найду, то кого-нибудь я тут непременно найду, это уж точно!

Сделав такой вывод, она пошла дальше, погруженная в собственные мысли, но на прохожих теперь смотрела с грустью.

Несомненно, Поллианна чувствовала себя одиноко. Воспитанная отцом и дамами из Женского благотворительного общества в городке на американском западе, она считала там каждый дом родным домом, а каждого жителя – мужчину, женщину, или ребенка – своим другом. В одиннадцать лет, перебравшись к тете в штат Вермонт, она сразу убедила себя, что это изменение в ее жизни не так уж существенно – теперь просто будут другие дома, другие друзья, и они, вероятно, окажутся еще интереснее, чем раньше. Ведь они будут особенными! А Поллианна больше всего на свете любила «особенных» людей и «особенные» места. Поэтому в Белдингсвилле первым и бесспорно самым приятным из ее развлечений сделались прогулки по городу с посещением многочисленных новых друзей. Естественно, огромный Бостон вначале показался Поллианне городом очень перспективным в отношении новых знакомств.

Тем не менее, она вынуждена была признать, что, по крайней мере, в одном отношении Бостон ее разочаровал: она жила здесь уже почти две недели, но до сих пор не познакомилась ни с соседями по другую сторону улицы, ни даже с теми, чьи дома стояли вплотную к их дому. И у нее совсем не укладывался в голове тот факт, что сама миссис Керю не только не дружила ни с кем из своих соседей, но по большей части даже не была с ними знакома. Похоже, они действительно были ей не интересны. С точки зрения Поллианны, это невозможно было ничем оправдать. Но какие бы аргументы не приводила Поллианна, она не смогла изменить отношение миссис Керю к этому вопросу.

– Нет, Поллианна, меня никто из них не интересует, – так она обычно отвечала.

И каким бы формальным ни казался девочке подобный ответ, она вынуждена была им удовлетворяться.

Впрочем, сегодня Поллианна отправилась на прогулку с исключительно оптимистическими ожиданиями. И что же? Увы, ей снова пришлось испытать сплошные разочарования. Вокруг было множество людей. Несомненно, людей чрезвычайно интересных! Если бы только она была с ними знакома. Но, к сожалению, она никого не знала. А хуже всего было то, что, казалось, не представлялось никакой возможности подружиться с ними, поскольку никто не хотел с ней знакомиться. Вспомнив резкие слова раздраженной гувернантки о «чужих детях», Поллианна почувствовала горькую обиду.

– Что ж, вероятно, я сначала должна доказать им, что я не чужая! – сказала она себе и решительно двинулась вперед.

Приняв твердое решение, Поллианна ласково улыбнулась, глядя в глаза первой встречной особе, и весело сказала:

– Хороший сегодня денек, правда?

– А? Что? Да, да, конечно, – пробормотала дама, к которой обращалась девочка, и ускорила шаг.

Поллианна еще дважды делала такие попытки, однако результат всякий раз оказывался неудовлетворительным.

Вскоре она вышла к небольшому пруду. Блики солнца на его поверхности она видела сквозь листву деревьев, еще когда только вошла в парк. По этому живописному водоему плавали несколько лодок с детьми. Глядя на них и слушая их смех, Поллианна почувствовала, что уже не способна сопротивляться гнетущему одиночеству. Именно в этот момент она увидела на скамейке столь же одинокого мужчину. Девочка нерешительно подошла к нему и осторожно села на другой конец скамейки. Еще не так давно она подбежала бы к этому человеку и с радостной откровенностью предложила бы знакомство, не сомневаясь в том, что ее общество будет охотно принято. Однако ряд неудачных попыток вызвал у Поллианны необычное для нее чувство неуверенности. Она украдкой оглядела мужчину.

Вид у него был не слишком привлекательный. Его одежда, хоть и не изношенная, казалась какой-то неопрятной и сидела на нем словно с чужого плеча. Поллианна не могла этого знать, но одежду подобного кроя государство обычно предлагает при освобождении заключенным, отбывшим положенный им срок. Бледного, одутловатого лица мужчины по крайней мере неделю не касалась бритва. Шляпу он надвинул на глаза, руки держал в карманах. Он сидел неподвижно, равнодушно уставившись в землю перед собой. Прошла целая минута, длившаяся бесконечность, пока Поллианна с надеждой в голосе решилась произнести:

– Хороший день сегодня, правда?

Вздрогнув от неожиданности, мужчина обернулся к ней.

– А? Ты… ты что-то сказала? – переспросил он, испуганно озираясь, словно пытаясь убедиться, что слова эти действительно адресованы ему, а не кому-нибудь у него за спиной.

– Я говорю, день сегодня хороший, – принялась торопливо объяснять Поллианна, – хотя дело, конечно, не в этом. То есть я, конечно, рада, что день такой хороший, но я сказала это только для того, чтобы завязать разговор. Потом я бы охотно поговорила с вами и о чем-нибудь другом – о чем угодно то есть. Я только хотела, чтобы мы о чем-то поболтали… Вы меня понимаете?