Полководцы, XVII в. - [168]
27 июня 1695 года генерал подошел к Азову. С ним находились Бутырский полк, четыре полка тамбовских солдат, семь полков московских стрельцов. Артиллерии было немного: десять мортир, двенадцать дробовиков, тридцать один фальконет. Что они могли поделать с мощными крепостными укреплениями?
1 июля под непрерывным обстрелом из турецких пушек Гордон приступил к сооружению лагеря. Турки устраивали вылазки, которые с трудом отбивала русская пехота.
5 июля к Азову подошли главные силы русской армии. Войска Головина встали на правом фланге (здесь находился и сам Петр I), Лефорта — на левом фланге. Выше крепости, на берегу Дона, остановилось семь тысяч донских казаков. Поспешно начали возводить батареи, рыть траншеи.
Однако уже 6 июля к Азову подошли еще двадцать турецких галер с янычарами…
8 июля русские батареи открыли огонь. В Азове начались пожары, но крепостные стены выстояли: тяжелого «стенобитного наряда» в русской армии не было. То и дело янычары и спаги совершали вылазки. Из степи нападали многочисленные отряды татарской конницы. Доставлять в русский лагерь снаряды и продовольствие было очень трудно: в степи на обозы нападала крымская конница, а судовой путь по Дону закрывали турецкие «каланчи», которые стояли на обоих берегах реки и были вооружены пушками. Правда, яростной ночной атакой донских казаков «каланчи» удалось взять, но положение мало изменилось. К тому же в Азов перебежал голландский матрос Яков Янсен, указавший противнику слабое место русских позиций. Между лагерями генералов Гордона и Лефорта еще не завершили строительство укреплений, и именно туда в полдень 15 июля турки ударили большими силами. Позднее Гордон вспоминал об этом печальном эпизоде:
«Стрельцы и солдаты рассеялись по полю и в паническом страхе, какого я в жизнь свою не видывал. Тщетны были все мои увещевания; я не отходил от редута, чтобы привлечь войско, но напрасно. Турки были меж тем все ближе и ближе и едва не захватили меня в плен, от которого я спасся помощию сына и одного рядового!»
Только прибытие «потешных» полков восстановило положение. Оплошность командования стоила русскому войску почти шестисот убитых…
Между тем осадные работы продолжались, были сооружены новые батареи, и 27 июля 1695 года началась общая бомбардировка города. Петр I настаивал на немедленном штурме. Наиболее опытный из генералов, Патрик Гордон, был против. Он убеждал молодого царя: «Нельзя предпринимать штурм, не сделав предварительно пролома в крепостных стенах, не имея достаточно лестниц и фашин». Но Гордона не послушали…
5 августа на рассвете Бутырский и Тамбовский полки двинулись на штурм. Им удалось взойти на крепостные стены, овладеть угловым бастионом. Но генерал Головин промедлил с приступом, задержался в садах, и турки сумели перебросить к угловому бастиону все резервы. После упорного боя, потеряв полторы тысячи солдат, Бутырский и Тамбовский полки отступили. Гордон писал: «Так кончилась попытка штурма, внушенная неопытными и опрометчивыми советниками».
На военном совете по настоянию царя приняли решение продолжать осаду, подвести под крепость мины, то есть сделать то, с чего вообще следовало начинать подготовку к штурму. А ободрившиеся турки предпринимали вылазку за вылазкой, осадная армия несла потери. Активизировались и отряды крымского хана.
Довести минные подкопы до вала не удалось, турки обнаружили их и взорвали. Петр приказал срочно рыть новые подкопы и готовиться к приступу.
Наконец, 20 сентября генерал Лефорт доложил, что два минных подкопа готовы. Царь назначил день нового штурма — 25 сентября. На этот раз предстояло штурмовать Азов со всех сторон, причем отборные полки — Преображенский и Семеновский — должны были приступать со стороны реки Дона. Вряд ли это было правильное решение. Переправа заняла бы много времени, и полки могли не успеть к решающему моменту. Такой же ошибкой явилась отсылка казаков в русский лагерь для охраны его от татар. Лишь тысяча донцев была отобрана по жребию для участия в штурме.
Перед приступом «сработала» только одна из мин, и турки быстро выбили из города ворвавшихся через пролом солдат Лефорта. Не сумели ворваться в Азов и приступавшие со стороны реки гвардейские полки. Штурм провалился. В путевом дневнике Петра I сохранилась краткая запись об этом дне: «Был приступ другой к городу Азову и был бой жестокий, только отступили наши. День был северной; в ночи мороз».
Последняя фраза очень многозначительна. Наступление осени делало продолжение осады бессмысленным. И действительно, на военном совете 27 сентября было решено уйти из-под Азова. А уже 29 сентября 1695 года в путевом дневнике появилась запись: «Генералы наши велели пушки вывозить; из шанцев своих отступать от города стали; тако жив обозах стали выбираться на пристань. День и ночь были холодны и с дождем. В 30 день. Тако же выбирались из обозов к пристани. День был с дождем и ветер».
2 октября 1695 года последние русские солдаты покинули осадный лагерь под Азовом. Отступление было тяжелым, голодным, солдаты страдали от холодов и дождей, а затем выпал снег.
