Полководцы Древней Руси - [54]

Искусство кланяться — одно из наиглавнейших достоинств придворного. Но князь руссов не оцепил изящества Калокира. Он угрюмо и нетерпеливо смотрел, как мечется по избе византийский посол, приседая и притопывая красными сафьяновыми сапожками, потом что-то буркнул под нос и хлопнул ладонью по скамье рядом с собой: «Садись!»

Калокир осторожно присел, готовый мгновенно сорваться с места. Святослав в упор разглядывал грека немигающими синими глазами. Видимо, ему что-то не понравилось в облике Калокира, и он недовольно сдвинул брови, криво усмехнулся. Проговорил негромко, холодно:

— Бояре поведали мне, зачем ты приехал. Повторять посольских речей не будем. Слова, как вода, протекают меж пальцами. Союз скрепляется не словами, а железом и кровью. Золота ты привез мало. На твое золото не соберешь и четырех тысяч добрых воинов, а требуются десятки тысяч. Потому остальное золото мы возьмем сами. Царю Никифору нет дела до дунайских земель! Если согласен, посылай гонца в Царьград. Передашь: *Русь идет!..»

Калокир склонился в глубоком поклоне. А когда поднял глаза — князя рядом не было. Неслышно ступая мягкими, без каблуков сапогами, Святослав шел к двери. Обернулся, поманил пальцем, приглашая посла следовать за собой:

— Погляди войско, чтоб знал, с кем иду на Дунай…

Заревели трубы. Между шатров и шалашей замелькали одетые в кольчуги воины. Немыслимо быстро поперек поляны вытянулся строгий железный строй. Прикрываясь длинными щитами, руссы стояли стеной, и лишь по шевеленью длинных копий можно было догадаться, насколько глубок строй. В клубах пыли на фланги выезжали конные дружины. Еще раз взревели трубы, и войско замерло, готовое кинуться в сечу.

Да, князь Святослав не напрасно потратил долгие зимние месяцы!

Калокир напряженно приглядывался к молчаливым, мрачным рядам руссов, и запоздалая тревога охватывала его. Страшная чужая сила, вызванная к жизни его, Калокира, хлопотами и интригами, готова была сдвинуться с места и покатиться, сокрушая все на своем пути, к границам Византийской империи. Где она остановится, эта сила, да и остановится ли вообще?

Но перерешать было уже поздно. Непреодолимый поток подхватил Калокира и понес на своих могучих плечах. Нужно было плыть, отдавшись на его волю, или камнем идти на дно. Но он, Калокир, умелый пловец!..

В Киев патриций Калокир вернулся поздно вечером, но еще долго в его окнах горел свет: он сочинял верно-подданное послание императору. Пробегал глазами написанное, рвал испорченные листы и расшвыривал по ковру, снова принимался писать. Тайные тревоги не должны просочиться в послание ни словом, ни намеком. Император Никифор Фока должен торжествовать: хитроумный план столкнуть Русь и Болгарию удался…

Подготовку к большому походу невозможно долго сохранять в тайне. Венгры, ободренные союзом с князем Святославом, в марте 968 года напали на византийские владения, разгромили под Фессалоникой войско доместика Запада и взяли много пленных. В Болгарии это нападение расценили как начало войны, и в июне в Константинополь приехало посольство царя Петра — просить защиты от венгров, от печенегов, опасно придвинувшихся к Дунаю, и от руссов, которые, по слухам, вышли из своих лесов.

Император Никифор Фока принял послов благосклонно, почтил торжественным приемом и обедом, на котором болгары сидели выше, чем епископ Лиутпранд, посол германского императора. Если бы болгарские послы знали, что почти одновременно в гавань Константинополя приплыли русские корабли и были встречены как друзья и союзники… Но византийцы умели хранить свои тайны. Ни послы о русских кораблях, ни руссы о болгарском посольстве так ничего и не узнали. Никифор Фока удовлетворенно потирал руки: уверенные в благорасположении Византии, царь Петр и князь Святослав не станут уклоняться от войны…

Войско князя Святослава двинулось к Дунаю на ладьях и на конях, повторяя путь второго похода князя Игоря Старого. В причерноморских степях к русским дружинам присоединились печенеги.

Царь Петр действительно не стал уклоняться от войны. Он начал собирать ополчение, чтобы выступить к Дунаю и преградить дорогу руссам и печенегам.

А император Никифор Фока, будто бы в неведении о надвигавшихся военных событиях, отправился с катафрактами в Малую Азию, где защитники Антиохии продолжали отбивать приступы византийского осадного войска и дерзко нападали отрядами легкой конницы на обозы.

Фигуры были расставлены на доске. Каждый из правителей считал, что именно он будет диктовать правила игры. Но игра у всех пошла по чужим правилам…

4

У императора Никифора, автора известного трактата «О сшибках с неприятелями», не было читателя более внимательного и благодарного, чем болгарский царь Петр. Царь Петр искренне уверовал, что византийцы достигли наивысшего совершенства в искусстве войны и что нужно лишь перенять это искусство, чтобы стать непобедимым.

Законы войны были изложены императором Никифором в словах точных и уверенных, как поступь панцирных византийских полков, и потому казались незыблемыми.

Вторжению неприятельского войска всегда предшествуют действия легких отрядов конницы, которые занимают дороги и броды, выставляют стражу на вершинах холмов и в иных возвышенных местах, чтобы держать страну под неослабным наблюдением и собрать сведения, необходимые полководцу. Решительное сражение можно начинать, когда о неприятеле известно все до конца и когда условия явно благоприятнее, чем были вчера и чем будут завтра. Поэтому достаточно вовремя поставить у границы значительное войско, чтобы неприятель устрашился или, самое малое, отложил вторжение. Разве допустимо, чтобы полководец бросился очертя голову в незнакомую страну, не представляя даже, какое войско ему противостоит?!