Полковник Русь. Знакомство с легендой - [46]

— Почему?

— Я тебя люблю, и я хочу от тебя детей, — срезал угол в часа два разговора полковник.

Ева закрыла, но тут же открыла глаза:

— Неужели в твоём уме среди множества полок, заставленных полезными вещами, нашлась маленькая полочка, отведённая для меня?

— Как устроен наш ум, я тебе потом объясню. Сейчас речь о сердце, а там всего одна полка, как ты это называешь, одно место, и на этом месте ты. А пока спи!

Русь задёрнул шторы, включил голубую настольную лампу в глубине комнаты и снова расположился в кресле.

— Ты такой добрый, — послышался тихий голос Евы, — или же очень хорошо умеешь прикидываться добрым. Ах, как бы я хотела, чтобы ты и в самом деле был таким хорошим…

«Эти слова я должен был сказать ей, — подумал полковник, — но больных полагается щадить. Так что доброго сна, дорогая, и приятных сновидений уже без пожаров. Ничего от тебя не уйдёт…»

Ужин

Приближался вечер. С полудня небо заволокло тучами, и сейчас пошёл дождь. Капли барабанили по стеклу окна, в которое уставился полковник, вытянувшись на диване. Бессонные ночи давали о себе знать — покрасневшие глаза и какой-то слоистый туман в голове мешали привычно и чётко думать. А самое хреновое было не в теле, а в делах. Он ими не занимался. Удивительно, но и сверху никаких указаний не поступало.

Полковник не ослабел, бессонных ночей бывало и побольше, но пребывал в каком-то странном для себя состоянии. Его мысли крутились вокруг Евы, будущего и опять вокруг Евы.

«Господи, о чём она думает, если думает там во сне?» — шептал полковник, глядя на стекающие свинцовые капли.

В комнате становилось прохладнее, но Русь всё не поднимался, чтобы затопить камин. Он вытягивался во весь свой немаленький рост, пребывая в неге расслабления и дрёмы.

— Давай растопим камин, ты сам перестанешь ёжиться, — донеслось до полковника.

Он тут же встал и подошёл к Еве.

— Дела пошли на поправку, если ты спустилась, — улыбнулся полковник.

Русь привлёк к себе Еву и нежно коснулся её щеки.

— И температуры нет.

— Я голодна как волк.

— Аппетит — лучший признак здоровья, но сначала я займусь огнём.

Полковник начал хлопотать около камина, что-то бормоча про себя и потирая указательными пальцами глаза. Через минуту в кирпичном чреве вспыхнул огонь, уютное тепло стало разливаться по всему помещению. Оторвавшись от поленьев и спичек, Русь внимательно посмотрел на Еву. Её щёки впали, губы задумчиво улыбались, глаза отсвечивали усталой синевой, веки были чуть опущены.

«Пережгла, но остались вопросы», — отметил полковник, а вслух извинился:

— Я два дня не выходил из дома, так что ужин пожарника сооружу из того, что осталось.

Ева чуть улыбнулась, и Русь подумал, что это хороший знак. Не теряя времени, он обшарил холодильник как при обыске, спустился в погреб, поколдовал на кухне и объявил:

— После того как ты спустилась с небес на землю, подношу тебе дары нашей планеты, оставшиеся здесь после суеты, связанной с твоим вознесением.

Ещё одна лёгкая улыбка пробежала по щекам Евы, и Русь приободрился:

— Смотри и выбирай, что хочется: овощи, хлеб, масло, фрукты. Если у тебя действительно волчий аппетит, то не побрезгуй оленьей колбаской. В таких случаях это верный результат.

— Ничего, что я почти три дня не ела?

— Если ощущаешь себя волком — веди себя как волк, вернее, волчица. Они мудрёных книг не читают, просто едят, когда голодны. У меня тоже бывали перерывы с приёмом пищи до трёх суток. Начинал потихонечку с того, что было под рукой, и ничего.

— Убедил, — всё ещё с сомнением произнесла Ева, принимаясь за еду.

Тем временем ветер за окном стих, дождь превратился в морось, туман добавил мрака, тени сгустились. Полковник зажёг торшер, и жёлтый уютный свет выхватил из серой тьмы кресло с сидевшей в нём Евой, столик и угол дивана. С каждой минутой лицо Евы свежело, мягкий свет придавал её чертам облик юности, глаза зажигались блеском. У полковника на минуту защемило сердце: «Ей бы детишек нянчить и по цветастым полям гулять. Куда ей под пули да кулаки лезть?»

— Ты очень красивая.

— Даже когда ем?

— Всегда, что бы ни делала.

— Вот примерно об этом я хочу с тобой поговорить.

«Если бы ты знала, родная, сколько я с тобой разговаривал за это время, только мысленно», — промелькнуло в голове полковника.

— Во мне что-то изменилось, и я не уверена, что по-прежнему легко буду готова к новым операциям. Мне сейчас хочется быть только дома, с тобой и… никуда не летать, не ездить, не ходить.

— Половину из этого я поддерживаю, и начальство одобрит. Что касается другой половины, то меня, как старое судно, ставить на прикол ещё рано. Тебе придётся смириться с этим. Как только я осяду, тут же начну покрываться мхом и ракушками. Ты первая погонишь меня прочь, потому что влюбилась в меня другого. Да и не только в этом дело. Мужчина на диване — не мужчина, я должен следовать своей природе, быть активным вне дома.

— Да я знаю азы психологии полов. Дай поныть.

Русь пересел на мягкий подлокотник кресла, обнял Еву за плечи, приник головой к её волосам.

— Я не хочу тебя потерять, я боюсь этого.

— Со мной ничего страшного не случится, мы будем вместе всю жизнь, — начал убаюкивать Еву полковник, понимая, что сейчас лучше ничего не рассказывать ей о том, что произошло во время её сна. Женщин, особенно любимых, надо оберегать. «Как и кому пришла чудовищно глупая идея пригласить Еву в наш круг?»