Полковник Кварич - [6]

Хочется быть рядышком с этими старыми баронами, хотя сдается мне, что при жизни это были сущие разбойники. Посмотрите, как гордо эти башни высятся на фоне неба. Они всегда напоминают мне людей, которые их построили, – крепких, властных, не привыкших сдаваться перед напором невзгод, людей, которым, пока они не попали в лапы к священнику, не был страшен ни человек, ни дьявол. Что ж, упокой Бог их души, какими бы ни были их недостатки, они помогли создать Англию. Странное место для замка, вы не находите? Посреди открытой равнины.

– Думается, они полагались на ров и стены, а также на кустарник на дне сухого рва, – сказал полковник. – Видите, здесь нет ни одной высокой точки, с которой бы просматривалась местность, и их лучники не могли обстреливать неприятеля со стен.

– Еще как могли. Сразу видно, что вы солдат. Они не были дураками, эти старые крестоносцы. Честное слово, нам нужно поторопиться. На западной башне уже спускают флаг. Я велел всегда спускать его на закате. – И старик снова зашагал бодрым шагом.

Еще через три минуты они пересекли узкую дорогу и торопливо зашагали по древней дороге, ведущей к воротам замка. Подъездной дорогой ее было трудно назвать, но вдоль нее все еще высилось с полдюжины старых дубов, которые несомненно стояли здесь еще до нормандца Буасси, у чьей семьи много веков назад некий де ла Молль приобрел этот лен, женившись на их наследнице, а с леном приобрел и свой устав, и вырыл первый участок рва.

Прямо перед ними были ворота замка, по бокам которых застыли две высокие башни. За исключением нескольких руин, это было фактически все, что осталось от древнего сооружения, разрушенного во время Кромвеля. Внутреннее пространство, где когда-то стояла крепость, теперь занимал цветник, а весьма непритязательного вида дом, построенный в стиле короля Иакова, занимал южную сторону площади и был повернут задней стеной ко рву.

– Видите ли, я практически восстановил обе башни, – сказал сквайр, замедлив шаг под нормандской аркой. – Не сделай я этого, – добавил он, как будто извиняясь, – они бы сейчас лежали в руинах, хотя, скажу честно, их восстановление стоило мне немалых денег. Никто не знает, что делать с этой старой каменной кладкой, пока сам не попробует. Зато теперь они простоят долго. Ну, вот мы и пришли. – И он толкнул входную дверь, затем, преодолев несколько ступеней и коридор, шагнул в вестибюль с дубовыми панелями, увешанный гобеленами, которые вне всякого сомнения когда-то украшали стены старого замка, а также доспехами, наконечниками копий и древними мечами.

И тут Гарольд Кварич вновь увидел лицо, которое преследовало его на протяжении многих месяцев.

Глава III стория сэра Джеймса де ла Молля

– Это ты, отец? – спросил голос, нежный женский голос, в котором, однако, слышалось раздражение, естественное для здоровой женщины, которую заставили ждать ужин. Голос донесся из глубины темной комнаты, окутанной вечерними сумерками, и, посмотрев в его сторону, Гарольд Кварич увидел очертания высокой фигуры, сидящей на старом дубовом стуле, скрестив на груди руки.

– Это ты, отец? Нехорошо опаздывать на ужин – особенно после того, как ты вчера вечером отчитал несчастную Эмму за то, что она опоздала на пять минут. Я жду так долго, что почти уснула.

– Извини, моя дорогая, – очень виновато сказал старый джентльмен, – но… стой! Я ударился головой… эй, Мэри, принеси мне огня!

– Вот огонь, – сказал голос, и одновременно чиркнула спичка.

В следующее мгновение загорелась свеча, а владелица голоса повернулась, держа ее таким образом, что свет окружал ее наподобие ореола. Взгляду Гарольда Кварича предстало лицо, которое никогда не покидало его воспоминаний. Тот же широкий лоб, та же благородная внешность, те же карие глаза и мягкие волнистые волосы.

Но девичество исчезло из них, теперь это было лицо женщины, которая знала, что такое жизнь, и находила это не слишком легким. Оно также утратило часть своей былой мечтательности, как подумал наш герой, хотя и приобрело силу ума. Что касается фигуры, то та была гораздо восхитительнее лица, которое, строго говоря, трудно было назвать красивым. Фигура же была, несомненно, прекрасна. Крайне сомнительно, что многие женщины могли бы похвастаться лучшей. Ида де ла Молль была крупной, сильной женщиной, но присутствовала в ней некая изящная грация, которая столь же редка, как и привлекательна. Сейчас ей было почти двадцать шесть лет, но она, еще не начав увядать, как то положено судьбой, которая настигает всех незамужних женщин после тридцати лет, была в своей самой лучшей поре. Взглянув на ее гордо посаженную голову, идеальную шею и руки (поскольку она была в вечернем платье) и статную фигуру, Гарольд Кварич подумал про себя, что никогда не видел более благородной женщины.

– Но, мой дорогой отец, – продолжала она, наблюдая за пламенем свечи, – кто, как не ты суетился сегодня утром по поводу того, чтобы ужин подавался точно в половине восьмого, а сейчас уже восемь часов, а ты еще не переоделся. Этак можно испортить любого повара. – И она, впервые увидев, что отец не один, умолкла.

– Да, моя дорогая, да, – отвечал старый джентльмен, – так оно и было. Человеку свойственно ошибаться, особенно по поводу ужина в такой чудесный вечер. Кроме того, я загладил свою вину и привел тебе гостя, нашего нового соседа полковника Кварича. Полковник Кварич, позвольте представить вам мою дочь мисс де ла Молль.