Полковник Кварич - [119]

За этим словами последовал общий вздох удивления.

– Что! – воскликнул сквайр. – Я всегда думал, что это миф.

– А вот и нет, сэр, – сказал Джордж с грустной улыбкой, – потому что я видел его сам.

Ида погрузилась в кресло.

– И какая там сумма? – спросила она нетерпеливым шепотом.

– Я пока не успел точно сосчитать, но, грубо говоря, никак не меньше пятидесяти тысяч фунтов, если взять за основу оценки только стоимость самого золота. Вот образец. – И Гарольд вытащил горстку риалов и других монет и высыпал их на стол.

Ида закрыла лицо ладонью, а Эдвард Косси, понимая, что может означать для него это весьма неожиданное развитие событий, вздрогнул.

– Лично я на вашем месте не стал бы тешить себя иллюзиями, мистер де ла Молль, – насмешливо сказал он, – даже если эта история и верна, это клад, и потому принадлежит короне.

– Знаете, – растерянно ответил сквайр, – я никогда не задумывался об этом.

– А вот я, да, – тихо ответил полковник. – Если я правильно помню, последний из де ла Моллей оставил завещание, в котором он специально завещал этот клад, спрятанный его отцом, вашему предку. То, что это тот самый клад, я, к счастью, могу доказать вот этим пергаментом. – И он положил на стол письмо, которое нашел вместе с золотом.

– Совершенно верно, совершенно верно, – сказал сквайр, – это снимет с клада налог.

– Боюсь, солиситор казначейства будет иного мнения, – сказал Косси с усмешкой.

В этот момент Ида убрала руку с лица. Ее глаза были чуть влажны, и в уголках рта играли последние отблески счастливой улыбки.

– Теперь, когда мы услышали, что хотел сказать нам полковник Кварич, – обратилась она к отцу своим самым мягким голосом, – нет никаких причин не завершить, наконец, наши дела с мистером Косси.

При этих словах Гарольд и Джордж повернулись, чтобы уйти. Но Ида взмахом руки велела им остаться и заговорила прежде, чем кто-либо сумел ей помешать, возобновив свою речь с того места, где она ее прервала, когда увидела, как полковник и Джордж поднимаются на крыльцо.

– Я больше не могу мешкать, – сказала она, – и раз и навсегда отказываюсь выйти за вас замуж, мистер Косси, и надеюсь, что больше никогда не увижу вашего лица.

При этих ее словах растерянный сквайр схватился за голову. Эдвард Косси заметно пошатнулся и оперся о стол, а Джордж громко пробормотал:

– Вот и правильно.

– Послушайте, – сказала Ида, поднимаясь со стула. Ее темные глаза сверкали, стоило ей вспомнить весь тот стыд и унижения, через которые ей пришлось пройти. – Послушайте, мистер Косси, – и она указала в него пальцем. – Вот все, что нас связывает. Несколько месяцев назад я была настолько глупа, что попросила вашей помощи в вопросе закладных, возврата сумм по которым требовал ваш банк. И тогда вы как человек практичный предложили, что если таковое когда-нибудь будет вашим желанием, я должна обручиться с вами, и, за неимением выбора, я приняла ваши условия.

Затем, в промежутке времени, когда вам было неудобно потребовать соблюдения этих условий, я прониклась теплыми чувствами к другому человеку. Но когда вы, бросив женщину, стоявшую у вас на пути… нет-нет, не перебивайте меня, я знаю это, я знаю все, знаю из ее собственных уст… потребовали от меня выполнить данное вам обещание, я была вынуждена это сделать. Но затем появилась лазейка для побега, и я ею воспользовалась. Что последовало за этим? Вы вновь стали одержимы властью над моим отцом и этим домом, вы оскорбили человека, которого я любила, вы прибегли ко всем средствам, которые давал вам закон, чтобы мучить моего отца и меня. Вы натравили на нас своих адвокатов, словно свору собак на зайца, вы разорили нас, и вновь и вновь вы предлагали мне деньги, столько денег, сколько мне хотелось бы, лишь бы я продала себя вам. И, наконец, вы решили выждать, предоставив отчаянию сделать свою работу.

Я видела, как вокруг нас сгущаются тучи. Я знала, что, если я не уступлю, моего отца на старости лет выгонят из его дома, и этот дом, который он любил, перейдет в чужие руки, перейдет к вам. Нет, отец, не останавливай меня, я выскажу все, что я думаю!

И, наконец, я определила мою цену, будь я вынуждена уступить вам. Смогла бы я остаться верна своему решению, знает только Бог. Я почти уверена, что покончила бы с собой в день моего бракосочетания. Я приняла решение. Еще пять минут назад у меня на устах были эти самые слова, которые решили бы мою судьбу, как вдруг пришло освобождение. А теперь ступайте. Между нами все кончено. Ваши деньги будут выплачены вам, капитал и проценты, до последнего гроша. Я отзываю свою цену, и, зная вас таким, какой вы есть, я… я презираю вас. Это все, что я хотела сказать.

– Вот это отбрила, так отбрила! – воскликнул Джордж вслух.

Ида, которая никогда еще не была столь прекрасна, как в этот момент страсти, повернулась, чтобы сесть, но напряжение ее чувств и поток гнева и красноречия оказались для нее слишком сильны. Она бы упала, если бы не Гарольд, который до этого момента слушал, пораженный этой мощной вспышкой природы. Он бросился к ней и поймал ее в объятия.

Что касается Эдварда Косси, то он невольно отшатнулся под залпом презрения и теперь стоял, прижавшись спиной к обшитой дубовыми панелями стене. Его лицо было белым, как полотно, а темные глаза сверкали отчаянием и яростью. Никогда еще он не желал этой женщины столь отчаянно, как в тот момент, зная, что она потеряна для него навсегда. В некотором смысле его можно было пожалеть, ибо страсть разорвала его сердце пополам. Несколько мгновений он стоял неподвижно. Затем почти в прыжке, а не шагом, пересек комнату, пока не оказался лицом к лицу с Гарольдом. Держа в объятиях полуобморочную Иду, чья голова покоилась на его плече, тот стоял у дальней стороны камина.