Полковая наша семья - [46]

- Вот что, Манакин, - сказал он, взяв меня под локоть, - задача тебе предстоит весьма важная. Можно сказать, политическая. Ты назначаешься комендантом Смилтене.

Поняв, что для меня это полная неожиданность, Юхов властным жестом предупредил возможные возражения, сказал, как отрезал:

- Решено! Есть приказ. Сроком на три-четыре дня.

Проникнись высоким чувством ответственности и доверием, которые тебе оказаны. Начальником гарнизона будет один из заместителей командира дивизии. Все ясно?

Когда мы вошли в город, треть его еще горела. Выбрав пустующее здание под комендатуру, я начал с того, что приказал раздобыть план Смилтене. К моему удивлению, его нашли быстро. Посоветовавшись, мы на плане разделили город на три равные части. Каждый из районов я вручил под охрану и оборону командирам взводов. Первостепенной задачей определил им тушение пожаров, борьбу с возможным мародерством и охрану складов. В городе их оказалось несколько, в том числе продовольственный и вещевой.

Через час после того, как на фронтоне здания появилась табличка "Военный комендант", заявился мотоциклист из штаба дивизии и вручил мне пакет: "Манакин! Завтра у тебя гости из корпуса. Чтобы было все в ажуре: ни одного пожара и хороший стол". Ниже подпись заместителя командира дивизии гвардии полковника... Фамилию я тогда не разобрал, но понял, что главное ликвидировать пожары и обеспечить хороший стол. Задачи весьма разноплановые... Все это было не по мне, но приказы надо выполнять.

К утру пожары удалось ликвидировать. Большую помощь в этом оказали мне местные жители и невесть откуда появившиеся интенданты. Их было, по моим представлениям, много, целый взвод. Объектом их внимания оказался вещевой и продовольственный склады. Занятый тушением пожаров, я с опозданием вспомнил о второй задаче. Хорошо, что лейтенант Румянцев, в зоне действия которого находился трофейный продсклад, успел сделать кое-какие запасы для комендатуры. В общем, обед получился, хотя прибывшие из корпуса офицеры, к моему огорчению, ему особого значения не придали. Их больше волновали другие вопросы: речь шла об открытии детского дома, площадок питания для местного населения, оказавшегося без жилья и пищи, о соблюдении порядка в городе и об организации круглосуточного патрулирования, а также о мобилизации жителей на расчистку улиц и об изготовлении указателей...

Два дня мы трудились в поте лица. А на третий роту так же неожиданно отозвали в полк. В ночь на 2 октября мы сменили 250-й стрелковый полк 82-й стрелковой дивизии и встали в жесткую оборону в районе Озолкросс, в 8 километрах от Сигулды. Нашему полку предстояли упорные бои за столицу Советской Латвии.

5 октября 1944 года нам зачитали приказ командующего 3-м Прибалтийским фронтом, куда вошла наша 61-я армия, а следовательно, и 9-й гвардейский стрелковый корпус. Армии предстояло нанести удар по северо-восточной части города. Задача нашей 12-й гвардейской дивизии - взять Сигулду.

Когда я закончил последние приготовления к бою и сказал ординарцу, что часок посплю, на востоке уже занималась заря...

Даешь Ригу!

На рассвете б октября 1944 года после мощной артиллерийской подготовки 12-я гвардейская стрелковая дивизия перешла в наступление. Наш 32-й полк действовал бок о бок с 29-м. Батальон гвардии майора Е. И. Генералова первым прорвал оборону фашистов, и в образовавшуюся брешь вошел батальон гвардии майора А. П. Кузовникова. Потом командир полка послал вперед роту автоматчиков.

Нам была поставлена задача выйти в тылы фашистов и захватить две небольшие высоты в районе хутора Аллажи. Очень неудобно для нас: словно бы одна горушка пряталась за другую. И в то же время нельзя было сказать, что они располагались в створе. Холмы были несколько смещены от направления нашего движения, и это позволяло фашистам, обороняющимся на дальней высоте, подстраховывать своих, занимающих первую позицию. А надо сказать, что, по нашим наблюдениям, на каждой высоте было по взводу солдат с пулеметами.

Фашисты создали такой многослойный огонь, что первая наша атака сразу же захлебнулась. Больно было смотреть на оставленное поле боя. Одиннадцать человек полегло, штурмуя эти проклятые высоты. Остались на поле боя парторг роты гвардии старший сержант Бижуманов и ветераны подразделения гвардии рядовые Жданов и Трунов.

Осматривая местность, чтобы выбрать более удачное направление для маневра и атаки высот, я невольно старался обойти это место, где упали трое отважных бойцов роты. Но сделать это было трудно. Растянувшаяся слева от нас цепочка кустарника представляла хотя и не идеальное, но все же прикрытие для того, чтобы подойти незамеченным к первой высоте с фланга. "Придется еще попытаться", - подумал я, направляя бинокль туда, где только что видел павших солдат. Но что это?! Я едва не ахнул от изумления: у куста, где они только что лежали, не было никого.

Протерев окуляры бинокля, вновь тщательно осмотрел местность. Сомнения развеялись: парторг с двумя автоматчиками исчезли. Что за наваждение?! Прильнув к окулярам бинокля, начал медленно осматривать поле боя слева направо. Может быть, ранены и отползли? И тут заметил в ложбинке какое-то движение. Пригляделся внимательнее: к дальней высотке пробирались по-пластунски трое. Еще не веря своим глазам, передал бинокль гвардии лейтенанту Румянцеву. Указав ему направление, попросил: