Полка. О главных книгах русской литературы - [94]
Не надо забывать, что необычное по тем временам долголетие «поэта, любимого небесами» противопоставлялось трагическим судьбам его более талантливых современников. Так, после смерти Дмитрия Веневитинова (прожившего всего 21 год) Дельвиг пишет Пушкину (21 марта 1827 года): «В день его смерти я встретился с Хвостовым и чуть было не разругал его, зачем он живёт. В самом деле, как смерть неразборчива или жадна к хорошему». В свою очередь, 3 августа 1831 года, во время эпидемии холеры, Пушкин пишет Петру Плетнёву: «С душевным прискорбием узнал я, что Хвостов жив. Посреди стольких гробов, стольких ранних или бесценных жертв Хвостов торчит каким-то кукишем похабным. Перечитывал я на днях письма Дельвига; в одном из них пишет он мне о смерти Веневитинова. Бедный наш Дельвиг! Хвостов и его пережил. Вспомни моё пророческое слово: Хвостов и меня переживёт».
Таким образом, саркастический образ бодрого и неунывающего пожилого графомана, который спешит откликнуться на народное бедствие (заодно елейно похвалив власти), приобретает дополнительное измерение.
В то же время многим современникам (Белинскому, Катенину) выпад против «доброго, ласкового старца, который во весь век ни против кого, кроме себя самого, грешен не бывал» показался неуместным и бестактным. Стоит, однако, заметить, что внешние отношения Пушкина с Хвостовым всегда были вполне корректными; Хвостов с благоговением относился к младшему современнику и, в частности, посвятил ему стихотворение «Соловей в Таврическом саду» (1832):
Пушкин в свою очередь благодарил «славного и любезного патриарха» учтивым письмом.
В чём особенности стихового и стилистического решения поэмы?
Для «Медного всадника» (особенно для повествовательных глав) характерно обилие анжамбеманов (стиховых переносов, расхождений между синтаксическим и ритмическим строением текста) — большее, чем где-либо у Пушкина: примерно в 20 процентах строк. Это создаёт ощущение драматизма, динамики. Вот особенно характерное место (здесь анжамбеманы идут сплошным потоком, почти в каждой строке):
Другие особенности стиха «Медного всадника» проанализированы в книге Андрея Белого «Ритм как диалектика и „Медный всадник“» (1929). Белый предлагает новый способ определения ритмической структуры текста; он рассматривает строку как цельную ритмическую единицу и высчитывает для каждого текста частоту чередования ритмически одинаковых строк. В качестве примера для анализа он использует «Медный всадник» и, анализируя динамику этих чередований, приходит к выводу о «подлинном» смысле поэмы, в котором скрыты автобиографические обстоятельства и сложные отношения Пушкина с царским двором.
Что касается стилистики, то достигнутая Пушкиным внутренняя гармония скрывает намеренный жанровый эклектизм: одический пафос то и дело сменяется интонацией бытовой петербургской повести. В текст замаскированно входит фрагмент идиллии (мечты Евгения), элегии (появление царя), эпиграммы (строки про Хвостова).
В черновиках эти контрасты ещё больше. После серьёзных строк о генералах, которые по приказу царя поехали спасать утопающих, идёт следующий анекдотический фрагмент:
Такой анекдот, записанный Вяземским, в действительности рассказывали о сенаторе графе Варфоломее Толстом; генералом, плывущим в лодке, был санкт-петербургский генерал-губернатор граф Милорадович.
Как интерпретировался «Медный всадник» в последующие эпохи?
Первая после Белинского и Дружинина углублённая интерпретация «Медного всадника» принадлежит Дмитрию Мережковскому (статья «Пушкин», 1896):
Здесь вечная противоположность двух героев, двух начал — Тазита и Галуба, старого Цыгана и Алеко, Татьяны и Онегина, взята уже не с точки зрения первобытной, христианской, а новой, героической мудрости. С одной стороны, малое счастье малого, неведомого коломенского чиновника, напоминающего смиренных героев Достоевского и Гоголя, простая любовь простого сердца, с другой — сверхчеловеческое видение героя. Воля героя и восстание первобытной стихии в природе — наводнение, бушующее у подножия Медного Всадника; воля героя и такое же восстание первобытной стихии в сердце человеческом — вызов, брошенный в лицо герою одним из бесчисленных, обречённых на погибель этой волей, — вот смысл поэмы.
Мережковский противопоставляет Пушкина последующим русским писателям, «врагам культуры», которые «будут звать назад — к материнскому лону русской земли, согретой русским солнцем, к смирению в Боге, к простоте сердца великого народа-пахаря, в уютную горницу старосветских помещиков, к дикому обрыву над родимою Волгой, к затишью дворянских гнёзд, к серафической улыбке Идиота, к блаженному „неделанию“ Ясной Поляны», повторяя «богохульный крик возмутившейся черни: „добро, строитель чудотворный! Ужо тебе!“
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
Автор рассматривает произведения А. С. Пушкина как проявления двух противоположных тенденций: либертинажной, направленной на десакрализацию и профанирование существовавших в его время социальных и конфессиональных норм, и профетической, ориентированной на сакрализацию роли поэта как собеседника царя. Одной из главных тем являются отношения Пушкина с обоими царями: императором Александром, которому Пушкин-либертен «подсвистывал до самого гроба», и императором Николаем, адресатом «свободной хвалы» Пушкина-пророка.
Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Очерки, эссе, информативные сообщения советских и зарубежных публицистов рассказывают о судьбах книг в современном капиталистическом обществе. Приведены яркие факты преследования прогрессивных книг, пропаганды книг, наполненных ненавистью к социалистическим государствам. Убедительно раскрыт механизм воздействия на умы читателей, рассказано о падении интереса к чтению, тяжелом положении прогрессивных литераторов.Для широкого круга читателей.
Данное исследование частично выполняет задачу восстановления баланса между значимостью творчества Стругацких для современной российской культуры и недополучением им литературоведческого внимания. Оно, впрочем, не предлагает общего анализа места произведений Стругацких в интернациональной научной фантастике. Это исследование скорее рассматривает творчество Стругацких в контексте их собственного литературного и культурного окружения.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.