Полка. О главных книгах русской литературы - [215]
«Смерти Тарелкина», последней и самой непроходной пьесе Сухово-Кобылина, пришлось ждать своего часа тридцать лет: только в 1900 году она была поставлена на сцене единственного — Петербургского Малого — театра под безобидным названием «Расплюевские весёлые дни». К тому времени последняя пьеса Сухово-Кобылина уже объективно была реликтом литературного «прошедшего» и не могла рассчитывать на сенсацию, но в другом отношении ей повезло: «Смерть Тарелкина» была воспринята именно в литературном, а не сценическом контексте. Критик Дмитрий Голицын первым в печати отметил её художественный масштаб: «Фарс, невероятный, сбивающий с толка, как самые крайние измышления Козьмы Пруткова. Здесь не рисунок, а карикатура, набросанная рукою художника. Как ни нарядил он своих действующих лиц, как ни заставляет их ломаться, а всё-таки из-под их шутовских нарядов проглядывает жизнь. В этой карикатуре больше правды, чем в тщательно выполненной фотографии».
Что было дальше?
Когда в 1900 году «Смерть Тарелкина» впервые была поставлена на сцене, многие зрители удивлялись, что автор пьесы по-прежнему здравствует. Сухово-Кобылин прочно воспринимался к этому моменту как автор одной пьесы — знаменитой «Свадьбы Кречинского» — и человек давно ушедшей эпохи. Кобылин, родившийся, когда Пушкину было всего 18, знакомый с Гоголем и Гончаровым, переживший весь золотой век русской литературы и ходивший по-прежнему в цилиндре, получил профессиональное признание только в 1902 году, когда он был избран почётным академиком по разряду изящной словесности одновременно с Максимом Горьким.
Ещё в конце XIX века писатель и переводчик Пётр Гнедич называл «Смерть Тарелкина» пьесой будущего, однако читатели и театральная публика продолжали считать Сухово-Кобылина автором одной пьесы вплоть до 1917 года, когда Всеволод Мейерхольд поставил всю трилогию в Александринском театре (к творчеству Сухово-Кобылина Мейерхольд обращался ещё дважды, в 1922 году поставив «Смерть Тарелкина» в Театре ГИТИС, а в 1933-м — «Свадьбу Кречинского» на сцене ГосТИМа[908]).
Александр Блок в своей статье 1919 года «О списке русских авторов» одной строкой упомянул о Сухово-Кобылине, «неожиданно и чудно соединившем в себе Островского с Лермонтовым»[909].
Возрождение интереса к фигуре Сухово-Кобылина началось с появлением биографического очерка Степана Переселенкова и публикации ряда мемуаров. В конце 20-х — 30-х годах уголовное дело Сухово-Кобылина стало самым знаменитым детективным сюжетом из дореволюционных времён. В 1928 году к нему обратился писатель и литературовед Леонид Гроссман в нашумевшей книге с говорящим названием «Преступление Сухово-Кобылина». Его однофамилец — писатель и адвокат Виктор Гроссман — в 1936 году отозвался книгой «Дело Сухово-Кобылина», где отстаивал невиновность драматурга, основываясь на материалах дела, в частности патологоанатомической экспертизе. Журнал «Крокодил» откликнулся[910] на эту полемику эпиграммой:
«Формула русского абсурда», найденная Сухово-Кобылиным, его трагический балаган проложил дорогу Николаю Эрдману и Михаилу Булгакову, Михаилу Зощенко, пьесам Владимира Маяковского.
Имя Расплюева — холуя по призванию, который естественно оборачивается Квартальным Надзирателем, — стало нарицательным. Расплюева, наравне с гоголевским Ноздрёвым, вывел в своих «Письмах к тётеньке» Салтыков-Щедрин, а после премьеры «Расплюевских весёлых дней» («Смерти Тарелкина») в 1900 году образ Расплюева канонизировали в фельетонах Влас Дорошевич и Александр Амфитеатров. Амфитеатров же первым поставил[911] Сухово-Кобылина в один ряд с Гоголем и Салтыковым-Щедриным — эту линию литературоведы будут разрабатывать уже в 1950-е, отвечая на известный запрос Сталина на новых «Гоголей и Щедриных». В этом есть определённая историческая ирония: картины, «писанные автором с натуры», в его отечестве так и не отошли в прошлое — неожиданный триумф Сухово-Кобылина случился, скажем, в 2005 году, в начале второго президентского срока Владимира Путина, когда одновременно пять московских театров поставили «Смерть Тарелкина».
Как развивалось уголовное дело Сухово-Кобылина?
В 1838 году, окончив Московский университет с золотой медалью, Сухово-Кобылин уезжает за границу. Три года изучает немецкую философию и литературу в Берлине и Гейдельберге, а в промежутках наведывается в Москву, Петербург, Рим, Париж. Там, в ресторане отеля, в 1841 году Кобылин знакомится с молодой француженкой Луизой Симон-Деманш. Завязывается роман; спустя год Луиза по приглашению Сухово-Кобылина приезжает в Москву, где он снял ей квартиру и открыл на её имя винную торговлю в Охотном ряду и бакалейную — на Неглинной. Луиза фактически стала его невенчанной женой — даже аристократическая маменька Кобылина, по свидетельству мемуариста, приняла её, уверившись, что француженкой «руководит искреннее чувство, а не какие-нибудь корыстные расчёты». Впрочем, Симон не забыла взять у Кобылина вексель на огромную сумму, предъявление которого могло бы разорить семью. Но это можно рассматривать как попытку женщины в двусмысленном положении хоть как-то гарантировать своё будущее, которое ей добра не сулило, стоило Кобылину к ней остыть.
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
Анну Керн все знают как женщину, вдохновившую «солнце русской поэзии» А. С. Пушкина на один из его шедевров. Она была красавицей своей эпохи, вскружившей голову не одному только Пушкину.До наших дней дошло лишь несколько ее портретов, по которым нам весьма трудно судить о ее красоте. Какой была Анна Керн и как прожила свою жизнь, что в ней было особенного, кроме встречи с Пушкиным, читатель узнает из этой книги. Издание дополнено большим количеством иллюстраций и цитат из воспоминаний самой Керн и ее современников.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
За два месяца до выхода из печати Белинский писал в заметке «Литературные новости»: «Первого тома «Ста русских литераторов», обещанного к 1 генваря, мы еще не видали, но видели 10 портретов, которые будут приложены к нему. Они все хороши – особенно г. Зотова: по лицу тотчас узнаешь, что писатель знатный. Г-н Полевой изображен слишком идеально a lord Byron: в халате, смотрит туда (dahin). Портреты гг. Марлинского, Сенковского Пушкина, Девицы-Кавалериста и – не помним, кого еще – дополняют знаменитую коллекцию.