Полк принимает бой - [5]
С наступлением тепла войска Крымского фронта, сосредоточенные на полуострове восточнее Ак-Монайского перешейка, начали готовиться к повторной попытке деблокирования осажденного Севастополя, к изгнанию противника из Крыма. Но затянувшейся передышкой поспешило воспользоваться и гитлеровское командование. К маю оно сумело создать на керченском направлении довольно крупную группировку своих войск, тем самым сведя на нет все наши усилия. Для защитников полуострова снова наступила пора тяжелейших испытаний.
Части нашей дивизии, готовясь к наступлению, к тому времени уже были сосредоточены в новом районе - южнее Арабата, то есть находились в непосредственной близости от Ак-Монайских позиций противника. Но вместо наступления...
В первых числах мая в небе над нами начали все чаще появляться фашистские "рамы". Активизировалась и наземная разведка противника. Чувствовалось, что гитлеровцы готовятся к чему-то серьезному. Это подтвердил в своих показаниях и пленный, захваченный в полосе 302-й стрелковой дивизии. Ее командир полковник М. К. Зубков еще 5 мая доложил командарму генералу В. Н. Львову о намерении противника в ближайшие дни атаковать наши позиции.
Наступление немецко-фашистских войск началось утром 8 мая ударом по левому крылу Крымского фронта, где оборонялась 44-я армия генерала С. И. Черняка. Основные силы гитлеровцев продвигались вдоль Феодосийского залива и на Арма-Эли. Одновременно восточнее горы Ас-Чалуле противник высадил на шлюпках десант. После упорного боя врагу удалось прорвать оборону 68-й дивизии и выйти к Ак-Монайским позициям. Участок прорыва угрожающе расширялся. Не помогли и танковые батальоны, брошенные из резерва фронта. Фашистские части устремились в глубину нашей обороны. Однако в центре Ак-Монайского перешейка они встретили упорное сопротивление полков и дивизий 51-й армии (справа включительно до Сиваша и Арабатского залива оборонялась 47-я армия) и были вынуждены остановиться.
В тот период нашему полку пришлось действовать на киетском направлении. Здесь наступали части фашистской 170-й пехотной дивизии. С их передовыми подразделениями первой вступила в бой стрелковая рота старшего лейтенанта И. Ю. Быковского. Оседлав участок дороги между курганами, ее бойцы достойно встретили врага. В ожесточенном бою они сожгли несколько неприятельских танков, уничтожили десятки гитлеровских солдат 0 офицеров. И лишь после этого, выполняя приказ, отошли к главным силам полка.
А между тем другие наши подразделения уже изготовились к бою. Мы с командиром полка находимся на наблюдательном пункте. Вдруг - звонок. Из штаба дивизии запрашивают обстановку. Докладываю, что держимся. Прошу начальника штаба дивизии майора Ф. Н. Калиниченко (сменившего на этом посту Онуфриенко) помочь танками. Он обещает удовлетворить просьбу, выделить в наше распоряжение 229-й отдельный танковый батальон. Ну, а пока... Пока на позиции полка тоже идут танки, но только с крестами на бортах. Связываюсь с начальником штаба приданного артполка старшим лейтенантом Е. В. Мелехановым, даю ему координаты цели. Буквально через минуту перед фашистскими броневыми машинами встает стена заградительного огня. Гитлеровцы пытаются прорваться через нее, но несут потери. И - о радость! - появляются наши тридцатьчетверки. Вовремя подоспели! Вот теперь-то фашистам несдобровать.
Ожесточеннейший бой кипел до глубоких сумерек. И лишь тогда, потеряв до 20 своих танков и много живой силы, противник вынужден был отойти. Мы выстояли!
Однако обстановка в прибрежном районе Феодосийского залива продолжала с каждым часом ухудшаться. Вскоре создалась угроза глубокого охвата противником с юга войск фронта. Утром следующего дня он силами двух пехотных и танковой дивизий нанес удар в стык между 51-й и 44-й армиями. На левом фланге нашей армии ему удалось потеснить 236-ю и 390-ю стрелковые дивизии полковников П. И. Немерцалова и А. Г. Бабаяна.
...9 мая 11-й горнострелковый полк продолжал вести ожесточенный бой на прежних позициях. Правда, вместо убывшей на юг немецкой против нас теперь действовала румынская 19-я пехотная дивизия. Ее атаки следовали одна за другой. Противник настойчиво искал уязвимые места в нашей обороне, но всякий раз с большими потерями откатывался назад.
Поздно вечером меня неожиданно вызвали в штаб дивизии. Примчался туда на трофейном мотоцикле. В землянке у комдива полно людей. У всех серые, утомленные лица. Начальник оперативного отделения майор Б. В. Корнев подозвал меня, вручил какой-то пакет и коротко пояснил:
- Здесь карта с новой обстановкой. Разберешься сам. Сейчас зайди к комдиву. Вызывал!
Полковник Волков располагался в соседней землянке. Он заметно осунулся; лихорадочно блестят усталые глаза. Оно и понятно: особых причин для радости нет.
- Как дела? - не дожидаясь моего доклада, спросил комдив.
- Хорошего мало, товарищ полковник. Беспрерывно отбиваем атаки противника. Трудно.
- Ты прав, Штыков, трудно. Ну да ничего, выдержим! Передай Воинкову: перед полком стоит серьезная задача - ни в коем случае не допустить прорыва противника со стороны кургана Кара-Оба. Продержитесь! Это нужно Для подготовки дивизии к контрудару...
Перед Вами история жизни первого добровольца Русского Флота. Конон Никитич Зотов по призыву Петра Великого, с первыми недорослями из России, был отправлен за границу, для изучения иностранных языков и первый, кто просил Петра практиковаться в голландском и английском флоте. Один из разработчиков Военно-Морского законодательства России, талантливый судоводитель и стратег. Вся жизнь на благо России. Нам есть кем гордиться! Нам есть с кого брать пример! У Вас будет уникальная возможность ознакомиться в приложении с репринтом оригинального издания «Жизнеописания первых российских адмиралов» 1831 года Морской типографии Санкт Петербурга, созданый на основе электронной копии высокого разрешения, которую очистили и обработали вручную, сохранив структуру и орфографию оригинального издания.
«Санньяса» — сборник эссе Свами Абхишиктананды, представляющий первую часть труда «Другой берег». В нём представлен уникальный анализ индусской традиции отшельничества, основанный на глубоком изучении Санньяса Упанишад и многолетнем личном опыте автора, который провёл 25 лет в духовных странствиях по Индии и изнутри изучил мироощущение и быт садху. Он также приводит параллели между санньясой и христианским монашеством, особенно времён отцов‑пустынников.
Татьяна Александровна Богданович (1872–1942), рано лишившись матери, выросла в семье Анненских, под опекой беззаветно любящей тети — Александры Никитичны, детской писательницы, переводчицы, и дяди — Николая Федоровича, крупнейшего статистика, публициста и выдающегося общественного деятеля. Вторым ее дядей был Иннокентий Федорович Анненский, один из самых замечательных поэтов «Серебряного века». Еще был «содядюшка» — так называл себя Владимир Галактионович Короленко, близкий друг семьи. Татьяна Александровна училась на историческом отделении Высших женских Бестужевских курсов в Петербурге.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.