Полк принимает бой - [11]

- А сколько вам лет, товарищ майор?

Выслушав ответ, о чем-то подумал и сказал:

- Да, вы тоже молоды.

- Молодым и воевать! - выдержав его испытующий взгляд, о некоторой горячностью заявил я.

- Верно, - улыбнулся комдив. Подвел итог разговору: - Ну, что же, товарищ майор! Познакомитесь с оперативным отделением, тогда побеседуем пообстоятельнее. - Повернулся к Ковалеву: - А вы, товарищ капитан, отправляйтесь в полк. Командир уже ждет вас. - И поднялся из-за стола, давая тем самым понять, что разговор окончен.

По пути в землянку оперативного отделения я с любопытством осматривал расположение штаба дивизии. По сравнению с тем, что пришлось видеть на Керченском полуострове, здесь все отличалось в лучшую сторону. Не было скученности, землянки тщательно замаскированы, организовано надежное охранение штаба. Режим передвижения людей строжайший. Особенно днем. И в самом деле, если нужно с кем-то связаться, делай это по телефону.

Итак, я начопер дивизии. Пока это для меня - как задача со многими неизвестными. Правда, некоторый опыт штабной работы уже имею. Но одно дело штаб полка, который я возглавлял под Керчью. И совсем другое - оперативное, ведущее отделение штаба дивизии, можно сказать, его мозг. Иной масштаб, иные и задачи.

Признаться, я был буквально ошеломлен, когда впервые увидел в большой землянке оперативного отделения огромный стол, заваленный бумагами и застланный до земли картой, испещренной различными значками, красными и синими линиями, стрелами. И большое спасибо моему помощнику старшему лейтенанту А. И. Иванову, который тактично, не задевая самолюбия, ввел меня в курс дела, помог освоиться с обстановкой, узнать особенности и традиции, сложившиеся в штабе дивизии, познакомил с людьми.

Следует сказать, что мое вживание в роль начальника оперативного отделения усложнялось еще тем, что начальник штаба дивизии подполковник Н. Н. Петренко тоже был новым человеком в этой должности. Естественно, уделить мне достаточно времени он не мог. При первой же встрече Николай Никитович так и сказал:

- Ты, Штыков, меня извини. Помочь тебе пока ничем не могу. Времени в обрез, сам еще только врастаю в обстановку. Но имей в виду, спросить с тебя, когда надо, спрошу. И довольно строго.

Я, конечно, и сам понимал, что водить меня за руку никто не будет. Не та обстановка. Война! Значит, надо входить в курс дела самому. И как можно быстрее.

Пришлось покорпеть над картами и документами сутками, дотошно расспрашивать других начальников отделений штаба и служб по целому ряду непонятных мне вопросов. Не стеснялся поучиться и у своих подчиненных. Среди них были довольно опытные оперативники.

А обстановка тем временем все больше обострялась. Сторожевский плацдарм, естественно, не давал врагу покоя. Гитлеровское командование отлично понимало, какую опасность представляет плацдарм, нависший с севера над его войсками, рвущимися к Волге. К тому же наши части здесь уже длительное время не позволяли противнику снять с рубежа Верхнего Дона сколько-нибудь значительные силы для отправки под Сталинград. Поэтому он прилагал все усилия, чтобы как можно скорее разделаться с нами.

Особенно сильные бои начались на плацдарме во второй декаде сентября. Вначале они проходили с переменным успехом. Но 13 сентября сложилась почти критическая ситуация. С раннего утра на нашу оборону обрушился шквал артиллерийского и минометного огня, посыпались бомбы. Затем в атаку пошли сразу семь немецких и венгерских полков. Их поддерживали более 100 танков. Соотношение сил было явно не в нашу пользу. Главный удар противник наносил по центру боевого порядка 25-й гвардейской дивизии, стремясь расколоть плацдарм на две части. Но командующий 6-й армией (наше соединение входило в ее состав) генерал-майор Ф. М. Харитонов сумел разгадать этот замысел и сосредоточил на опасном направлении все имевшиеся у него под рукой резервы. Именно это-то и спасло положение.

Бои на сторожевском плацдарме, длившиеся в течение нескольких суток, не принесли гитлеровцам успеха. Наступило кратковременное затишье. Но мы отлично понимали, что это не что иное, как затишье перед бурей, и готовились к новым сражениям.

В этот период в 25-й гвардейской стрелковой дивизии с особой широтой развернулось снайперское движение. Его зачинателем стал младший лейтенант Василий Голосов, удостоенный впоследствии высокого звания Героя Советского Союза. Сам отлично владея многими видами оружия, в том числе и трофейного, он сумел в короткие сроки подготовить довольно большую группу сверхметких стрелков. А чуть позже в дивизии были сформированы даже целые снайперские подразделения. Особенно громкая слава ходила тогда о роте лейтенанта Б. И. Веревкина. На боевом счету этого снайперского подразделения вскоре стало числиться свыше 500 уничтоженных вражеских солдат и офицеров.

Среди сверхметких стрелков были и девушки. И они ни в чем не уступали мужчинам. Например, одна из них - Зоя Серовикова, москвичка, член ВЛКСМ, за время войны уничтожила более трех десятков гитлеровцев.

О том, какой грозой для врага были снайперы нашей дивизии, красноречивее всяких слов говорит хотя бы вот этот отрывок из неотправленного письма фашистского вояки: "Мы находимся в каком-то аду. Перед нами стоит снайперская дивизия, солдаты которой обучены отличной стрельбе и ежедневно выводят из строя большое число наших солдат и офицеров. В дневное время мы не можем не только передвигаться, но даже поднять головы. Если я останусь в живых, для меня это будет великим счастьем".