Полк, к бою! - [21]

Комиссар подошел ко мне, спросил:

- Вы утверждены проводить политинформацию?

Я ответил, что ее должен был проводить замполитрука, но он почему-то не явился и вот мы под руководством старшины эскадрона решили повторить пройденный на политзанятиях материал. Комиссар похвалил нас за то, что не теряем зря времени, а затем спросил:

- А раньше вы изучали эту тему? У вас какое образование?

- Как и у всех, товарищ комиссар, - ответил я. - Раньше не изучал, но хорошо запомнил, о чем рассказывал нам два дня назад наш руководитель.

Комиссар похвалил теперь уже меня за старание и ушел.

И конечно же, он поинтересовался моей биографией, а затем поручил комэску поговорить со мной насчет желания стать кадровым командиром Красной Армии. Вот и вся разгадка. Но вот потом...

* * *

Командир эскадрона на второй день снова вызвал меня к себе. Сказал:

- Идет набор в Тамбовское и Проскуровское военные училища. В какое из них вы желали бы поехать учиться?

- Пожизненно оставаться в армии не намерен, - ответил я, - а вот долг гражданина Советского Союза выполнял и буду выполнять честно! Отслужив два года, хочу вернуться домой, чтобы снова учить детей.

В наш разговор включился и вошедший в это время в канцелярию какой-то капитан из штаба. Вместе с командиром эскадрона он стал убеждать меня в преимуществах службы кадрового командира. При этом они оба упирали на то, что как это все-таки здорово быть кавалеристом! И этим в конце концов тронули мою душу. Да, мне очень нравилась красивая форма командиров-кавалеристов. Стройная, молодцеватая осанка, обмундирование подогнано и отутюжено, сапоги отливают блеском, туго затянутые ремни при каждом движении издают специфический, очень приятный, скрип, малиново позванивают шпоры... К тому же и с лошадьми я связан с детства. Сколько раз, бывало, гонял их в ночное, работал на них. Но связать всю свою жизнь с армией... Нет, на это я решиться не мог. Потому наотрез и отказался пойти в училище.

Уходя от командира эскадрона, я думал, что на этом все и кончится, что меня больше никто беспокоить не станет. Но через несколько дней меня вызвали теперь уже к комиссару полка.

В его приемной сидело человек шесть красноармейцев. Их тоже, как оказалось, пригласили для разговора о поступлении в училище.

С комиссаром полка разговор был коротким. Услышав мой отказ, он только и спросил меня:

- Вы комсомолец?

Я ответил утвердительно.

- Ну вот, - сказал он, - мы направляем вас учиться на командира Красной Армии по комсомольской путевке. Разнарядка есть в два училища: Тамбовское и Проскуровское. В какое бы вы желали поехать?

Проскуров - город на Украине. Перед глазами сразу предстала милая сердцу картина: бескрайние просторы пшеничных полей, ряды стройных пирамидальных тополей-осокорей, обрамляющие окраины сел. Увиделись цветущие колхозные сады, раскинувшиеся на десятках, а то и сотнях гектаров, и маленькие, вишневые, - у домов колхозников. Это над ними в тихие теплые вечера плывут звонкие голоса девушек, спивающих мелодичные украинские песни. В общем, если уж по комсомольской разнарядке, то - в Проскуров.

Я поднял глаза на комиссара, сказал:

- Что ж, раз комсомол посылает меня учиться на командира, готов ехать. Прошу направить в Проскуровское училище.

- Так бы и сразу! - протягивая мне руку, улыбнулся обрадованно комиссар. - У вас ведь есть все для того, чтобы стать хорошим кадровым командиром. Педагогическое образование, крепкое телосложение, пытливый ум. Помните, как вы объясняли материал красноармейцам? Увлекли аудиторию. Значит, сумеете увлечь бойцов и в бой. Желаю удачи!

Через несколько дней я и пять моих товарищей, тоже отобранных кандидатами в Проскуровское военное училище, уже сидели в купе вагона пассажирского поезда...

Так почти три года назад круто повернулась моя судьба. И спроси меня тогда, к лучшему это или к худшему, я - честное слово! - утверждал бы последнее. Но вот теперь... Теперь я был благодарен тем, кто определил эту мою новую дорогу в жизни. Полученные в Проскуровском, а затем в Белоцерковском военном училище, которое позднее было переведено в Томск, знания, опыт, приобретенный за месяцы службы в Забайкалье, наконец, вот эта война утвердили меня во мнении: нет более трудной, но почетнейшей профессии командира! Ведь он учит вверенных ему людей главному - Родину защищать!

* * *

Но вернемся снова в трудную осень сорок первого года. Итак, в батальон прибыло пополнение. Мы сразу же довели численность в ротах до восьмидесяти с лишним человек. Теперь-то и представилась наконец возможность взять в резерв полнокровный взвод от 3-й стрелковой роты и расположить его во втором эшелоне батальона. А это уже было немало.

К исходу второго дня после встречи с командующим ко мне на командный пункт явился капитан-артиллерист со своими разведчиками и связистами.

- Капитан Жданеев, - представился он. - Прибыл с дивизионом для поддержки вашего батальона. Дивизион подходит к району огневых позиций. Часа через два будет готов к бою.

На вид капитану было лет под тридцать. Подтянутый, стройный, энергичный. Наплечные ремни плотно обтягивали его стройную фигуру.