Политология. Курс лекций - [282]

Предвидение в политике носит тактический и стратегический характер. Это значит, что политик, преследуя ближайшие цели, не забывает и об отдаленных. Поэтому свои политические действия он соизмеряет с теми последствиями, которые они будут иметь для его страны, чьи интересы он всегда должен ставить выше интересов других государств. Приведем два примера.

Первый пример. Немецкий канцлер Бисмарк хотел объединить Германию. Но ему надо было обезопасить себя от французов, и он стремился к тому, чтобы спровоцировать войну между Францией и Пруссией, выиграть ее и объединить насильственным путем все разрозненные немецкие государства. Однако Бисмарк не был уверен в том, что его армия готова к военным операциям. Поэтому, когда в июле 1870 г. во время совещания к нему на подпись принесли текст записи беседы прусского короля с французским дипломатом, то он, прежде чем подписать его, спросил у военного министра и начальника генерального штаба, готова ли прусская армия к войне. Получив утвердительный ответ, Бисмарк отредактировал текст таким образом, что его появление в печати в виде телеграммы вызвало у французов резкий протест и возмущение. Император Франции Наполеон III был оскорблен. 19 июля 1870 г. Франция объявила войну Пруссии и быстро ее проиграла. Таким образом, Бисмарк добился не только своей тактической, но и стратегической цели: разгромив Францию, он объединил Германию. Канцлер, как видно, тщательно просчитал ходы, что позволило ему предвидеть благоприятные последствия победы в войне.

Второй пример. На огромных просторах Советского Союза велись ожесточенные бои с немецкими фашистами. Премьер-министр Англии У. Черчилль в августе 1942 г. прилетел в Москву и встретился со Сталиным. Сталин настаивал на открытии второго фронта. Черчилль изложил свою позицию, суть которой заключалась в том, что в настоящее время второй фронт нельзя открыть, но он тут же предложил операцию «Торч», которую хотел провести в Северной Африке. Далее предоставим слово Черчиллю: «В этот момент Сталин, по-видимому, внезапно оценил стратегические преимущества «Торч». Он перечислил четыре основных довода в пользу «Торч». Во-первых, это нанесет Роммелю удар с тыла; во-вторых, это запугает Испанию; в-третьих, это вызовет борьбу между немцами и французами; в-четвертых, это поставит Италию под непосредственный удар.

Это замечательное заявление произвело на меня глубокое впечатление. Оно показывало, что русский диктатор быстро и полностью овладел проблемой, которая до этого была новой для него. Очень немногие из живущих людей смогли бы в несколько минут понять соображения, над которыми мы так настойчиво бились на протяжении ряда месяцев. Он все это оценил молниеносно»[534]. О чем это свидетельствует? О том, что Сталин обладал выдающимися политическими и военными способностями. Он мог быстро оценить ситуацию и предсказать возможные последствия совершаемых действий. Вообще следует подчеркнуть, что все выдающиеся государственные деятели имели не только феноменальные способности, но и постоянно размышляли над решением тех или иных насущных задач. Все, например, удивлялись тому, с какой быстротой Наполеон I принимал решения, как он предвидел ход событий. Однажды он заметил, что не следует этому удивляться, ибо он постоянно думает и решения долго созревают в его голове, а потому он их быстро принимает.

В политическом предвидении (и не только в нем) важно учитывать исторический опыт, не повторять собственные ошибки и ошибки своих предшественников. Однако в действительности мало кто учитывает этот опыт и мало кто извлекает из него какой-либо урок. Нельзя не вспомнить в этой связи Гегеля. «Правителям, государственным людям и народам, — писал он, — с важностью советуют извлекать поучения из опыта истории. Но опыт и история учат, что народы и правительства никогда ничему не научились из истории и не действовали согласно поучениям, которые можно было бы извлечь из нее»[535]. Почему? На этот вопрос ответил сам Гегель. «В каждую эпоху оказываются такие особые обстоятельства, каждая эпоха является настолько индивидуальным состоянием, что в эту эпоху необходимо и возможно принимать лишь такие решения, которые вытекают из самого этого состояния. В сутолоке мировых событий не помогает общий принцип или воспоминание о сходных обстоятельствах, потому что бледное воспоминание прошлого не имеет никакой силы по сравнению с жизненностью и свободой настоящего»[536].

Думается, что в данном случае великий философ ошибался. В истории есть универсальные закономерности (что, кстати, Гегель признает), показывающие, что происходит как бы повторение событий, но повторение, безусловно, на новой основе. Это особенно ярко проявляется в смутные времена или кризисные эпохи, когда на политическую сцену выходят различного рода политические проходимцы, бессовестные и бездарные личности, не умеющие предвидеть будущие события, оценивать происходящее и принимать адекватные решения. Народ, учитывая опыт прошлого, мог бы не пускать таких людей в политическую сферу, но он забывает о своем прошлом и вновь начинает аплодировать мелким личностям, преследующим лишь свои эгоистические интересы. В этом трагедия народа (о чем писал тот же Гегель), который заслуживает такое правительство, какое имеет. Вот почему надо учитывать опыт прошлого, извлекать из него уроки и не повторять его ошибок.