Политика в понимании национал-демократа - [8]

Российской империи потребовалось множество новых деятелей, которые бы понимали необходимость радикального переустройства страны на передовой европейский лад. Таких деятелей, просто грамотных управленцев, начали приглашать из европейских стран с иной, более приспособленной к промышленному прогрессу религиозной традицией. Приглашали десятками тысяч, заполняя ими учреждения военно-чиновничьей власти снизу доверху. Вследствие чего государственные учреждения теряли связь с общественным сознанием государствообразующего этноса, отчуждались от него, становились в значительной мере враждебными ему. Это привело к постепенному оттеснению роли православия, как идеологического насилия, на периферию власти, к замене идеологического насилия в системе власти непомерным укреплением произвола государственной бюрократии и рационального цинизма правящего класса земельной аристократии и дворянства.

Бюрократия осуществляла промышленное освоение страны экстенсивными мерами, навязывая европейские производственные отношения без развития, без социологизации соответствующих общественных отношений государствообразующего этноса, то есть навязывая европейскую культуру производства насильственно, без развития буржуазной морали цехового корпоративизма и буржуазной этики общественно-корпоративного труда. Общественное развитие русских отставало и отставало от непрерывного развития производства. И роль русских именно как государствообразующего этноса постепенно размывалась в новых традициях организации производительных сил страны, в которых именно бюрократия стала главной выразительницей идеи развития городского промышленного производства, необходимого для возрастания добычи ресурсов жизнеобеспечения, а потому главной выразительницей идеи имперской государственности.

Развитие Российской империи и производительных сил в ней шло не за счёт роста общественного и социального сознания государствообразующего этноса, а за счёт европеизации правящего класса, то есть бюрократической аристократии, а со времени Екатерины Великой и вовлекаемого в правящий класс европейски образованного служилого дворянства. Но такой путь хозяйственного развития неизбежно оказывался экстенсивным, неэффективным, осуществлялся при низкой производительности труда основной массы податного населения, которое замыкалось в своей духовно-культурной отсталости.

3.

После потрясений государств Центральной Европы буржуазно-демократическими революциями 1848 года, с трудом победившая там контрреволюция вынужденно произвела коренное переустройство феодального абсолютизма Прусской и Австро-венгерской империй, а затем и объединённой Савойской династией Италии, превращая его в феодально-бюрократический монархический конституционализм. Отмена крепостного права дала возможность государственной бюрократии превратиться в основную силу этих империй и начать политику ускоренной капиталистической индустриализации народного хозяйствования через направляемое бюрократией конституционно-парламентское развитие имперского общественного сознания государствообразующих этносов и местное народное общественное сознание этнических меньшинств. Вскоре ставшие очевидными успехи таких преобразований, быстрое отставание России от ускоряющегося индустриального развития других государств Европы показали, что феодально-бюрократическое самодержавие с навязываемой сверху европеизацией больше не работает на требуемом уровне новых исторических задач. Подхваченный Николаем Первым лозунг: Православие, Самодержавие, Народность, – лишь отразил трезвую оценку некоторыми правящими кругами России складывающихся обстоятельств, их желания круто изменить стратегию дальнейшего развития страны, основой основ которой должно было стать возрождение общественного самосознания государствообразующего этноса, как главной опоры необходимому раскрепощению промышленно-капиталистических производительных сил.

Неумолимо подступило время либеральных реформ; отмена в 1861 году крепостного права сорвала вериги и кандалы становлению рыночных городских капиталистических отношений и ослабила возможности земельной аристократии и дворянства определять жизнь страны. Однако косность русского народно-общественного сознания, которое практически не развивалось с ХVII века, которое оставалось страшно отсталым, едва ли не на уровне допетровской эпохи, не позволила довести реформирование государственных отношений до потребностей духа времени, до преобразования феодально-бюрократического самодержавия в феодально-бюрократический конституционализм. Возникла угроза ослабления государственной власти, которая заставляла царское правительство идти на уступки возрождению народно-феодального общественного сознания государствообразующего этноса, а с ним и значения православия. Растущая критика имперских Преобразований Петра Великого, которые прервали развитие великорусского народного общественного сознания через представительное соборное самоуправление, заставляла правящие круги обращаться за поддержкой к православной церкви, через неё искать примирения с государствообразующим этносом.