Политика - [21]
Может, вы считаете, что у болливудских фильмов и стиля-то нет. Может, вы считаете их китчем. О стиле, в конце концов, можно спорить. Главное не в этом. Главное то, что если Анджали и любила что-то индийское, она делала это по абсолютно неиндийским причинам.
8
Вообще-то Анджали многих может поставить в тупик. Это еще одна причина, по которой она мне нравится. Она непредсказуема. И не только из-за ее этнической принадлежности. Вот уж нет. С ее сексуальной ориентацией дела обстоят не легче.
Расплывчатое отражение Наны в витрине на Олд-Бонд-стрит разглядывало чемодан от “Таннер Кролле” рядом с отраженной расплывчатостью Анджали. Чемодан был розовым.
— Гляди, Моше, какая прелесть, — сказала Анджали.
Моше что-то согласно пробурчал под нос. Он думал не о модных шмотках. Он думал о том, как хочет поцеловать Нану. Но во рту у него было нехорошо от недавно выпитого в “Старбаксе” кофе с молоком. Он передумал ее целовать. Вместо этого он прижался к ней бедрами, обняв ее сзади и уткнувшись губами в плечо.
— Ты симпотнее, — сказал он Анджали. И глупо улыбнулся.
Анджали!? Он сказал это Анджали!? Да. Да, он с ней шутливо заигрывал.
И Анджали улыбнулась ему в ответ.
Она тоже с ним заигрывала.
9
О, этот шоппинг. О, эта мода.
Одни восхищаются модой просто потому, что она дорогая. Не самый привлекательный подход.
К счастью, сознаются в этом немногие. Других восхищает мастерство и само ремесло моды. Такие мне нравятся больше. Они похожи на тех, кто считает костюм искусством. Для них одежда — это эстетика. И ее они видят как умение выразить себя. Последним я, надо сказать, не очень-то верю. Боюсь, что втайне они обожают моду за то, что она дорогая. Абсолютной уверенности у меня нет, но в принципе они мне нравятся.
Есть еще те, кого мода заботит в абстрактном, модно-журнальном смысле; им просто хочется не отставать от последних веяний. Таких я не понимаю.
И, наконец, есть те, что ненавидят моду. Они ненавидят ее из-за того, что это слишком дорого. Или потому, что мода излишне материалистична. Или потому, что она уродлива, или непрактична.
Мое личное отношение к моде совмещает в себе технический интерес, уважение и веселую иронию. И оно, конечно же, безупречно.
Трое наших героев относились к моде по-разному. Вам об этом следует знать, потому что в моем рассказе сейчас речь о том, как Нана, Моше и Анджали разглядывали витрины на Одд-Бонд-стрит и Сэвил-Роу. Они и сами не знали, как туда забрели. Просто вдруг обнаружили себя в самом сердце лондонской моды.
Нана восхищалась модой. В первую очередь ее интересовала техника исполнения. Ее поражали лабиринты швов. Кроме того, ей нравилось, что модельеры уделяют высоким стройным девушкам так много внимания. Неудивительно, что ее привлекала угловатость моделей. Она обожала новые материалы. Она приветствовала поиск нового. Но ее отталкивала пена. Ее отталкивала меркантильность моды. Мода означала для нее эксклюзивность. А эксклюзивность Нана ненавидела. Ей были скучны серьезность и нервозность моды, утомляли бросаемые сквозь распахивающиеся стеклянные двери взгляды застывших заграничных истуканов, которые будто бы оценивают твою искушенность.
Анджали вообще терпеть не могла моду. Мода утомляла ее еще больше, чем Нану, а цены и вовсе вгоняли ее в ступор. Высокие цены делали моду просто нереальной. Анджали считала моду пустым надувательством. По большому счету, она никогда о ней не думала.
Это сближало ее с Моше.
Из них троих Моше относился к моде наиболее страстно. Он был самым страстным противником моды. Для него мода была просто халтурой. Порождением невротиков, зацикленных на копировании и воспроизводстве. Мода создавала культ заурядности. Мода равнялась конформизму. Такая была у Моше теория моды.
Однако любая теория свойственна конкретному человеку. Теория Моше о том, что мода есть бессодержательный конформизм, была выражением его внутренних моральных устоев. Она могла основываться на порицании неумеренного стремления к неуловимой эфемерности. С другой стороны, ее могла породить неуверенность. Возможно, Моше не чувствовал себя достаточно привлекательным или обеспеченным для того, чтобы носить эту роскошную и изысканную одежду, и это заставляло его высмеивать моду.
Как бы то ни было, Моше, как и Анджали, не любил моду. Она его раздражала.
10
Но Моше пытался с этим справиться. Честное слово. В “Прада” он взял в руки кроссовку, и с зевком принялся ее рассматривать. Кроссовка выглядела, как мешанина кусочков черного пластика, подсвеченных невидимой флуоресцентной лампой. Нана подошла к нему поближе. Она подошла, чтобы понаблюдать за ним. Она встала рядом и дотронулась до чего-то крошечного и переливающегося, подвешенного на клацающую металлическую вешалку. Моше тоже потрогал эту штуку. Он сделал это нарочито шумно. Шум только усилил нервозность.
Они хихикнули.
Сзади выросла мужская фигура. Черная майка из эластика обтягивала рельефные мускулы. Рукава были аккуратно порваны по диагонали. Судя по всему, так и было задумано. Или продавец, или просто манекен, подумал Моше. Непонятно кто.
Пока Моше раздумывал над положением этого типчика в иерархии моды, мужчина заявил, что Нане пойдут белые шортики на шнурках в матросскую полосочку. Она так прекрасна, сказал он. Так привлекательна.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке? Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Москву не зря называют нынче «воровским Римом», «криминальной столицей мира» и «российским Чикаго». Москва — поле боя бандитских войн, арена сражений. Здесь собрались не банальные преступники, но истинные короли криминального мира. Здесь не просто совершаются преступления, но плетутся изощренные интриги на немыслимом уровне «бандитской политики». Здесь не просто нарушают закон, но делают это БЛИСТАТЕЛЬНО! Органы защиты правопорядка молчат, подкупленные или запуганные. Кто же остановит новую «гражданскую войну» — войну мафиозных группировок?..
Это было необычное задание. Задание, которое трудно выполнить – и еще труднее вернуться после исполнения. Задание, которое под силу только суперпрофессионалам. И они отправлялись на Восток – в страну, пылающую в гражданской войне, раздираемую на части интригами международных спецслужб. Восемь агентов из России. Восемь человек, идеально подготовленных к предстоящей работе. У них – великолепные `легенды`. Они знают местные языки, нравы, обычаи. Они не знают только одного – удастся ли выжить хоть кому-нибудь из их команды...
…Совсем немного осталось до выборов, от исхода которых зависит судьба маленькой прибалтийской страны. Но от чего зависит сам исход выборов? Возможно, от того, в чьи руки попадет уникальный архив агентуры КГБ, вывезенный из страны, но пока еще не попавший в Москву? Ведь даже малая часть этих документов способна послужить толчком к международному скандалу… Агент Дронго начинает охоту за бесследно, на первый взгляд, исчезнувшим архивом. Начинает, еще не подозревая, что втягивается в тонкую, изысканно-сложную и смертельно опасную игру сразу нескольких секретных служб…
СССР может распасться официально, однако неофициальные «кровные» связи преступных кланов Союза Советских Социалистических… остаются прежними. И тогда от Закавказья к Москве тянутся нити загадочных преступлений. Нити, запутанные до предела, — потому чтоначинаются они в обычных группировках, а ведут… куда?! Это и пытается выяснить специальный агент Дронго. Однако разгадка тайны иногда может быть более неправдоподобной и опасной, чем сама загадка…