Политика нацистской Германии в Иране - [43]
И все же представляется, что версия о нацистском заговоре имеет право на существование. Как уже говорилось, подготовка смены даже дружественным режимам была излюбленным методом гитлеровской внешней политики. Во-первых, попытки свержения Резашаха предпринимались немцами ранее[379], а во-вторых, суть политики поливариантности как раз и проявлялась в том, что, с одной стороны, принимались меры к поддержке Реза-шаха, а с другой – готовилась замена его более удобным для Третьего рейха политиком.
Факт подготовки переворота косвенно подтверждается иранскими правителями, которые через прессу пытались развеять слухи об его существовании. 17 августа газета «Иран» под заголовком «О сенсационных сообщениях» поместила следующую передовицу: «В числе провокационных сообщений, появившихся в последнее время в ряде иностранных газет и телеграфных агентств в Иране, некоторые гласили, что какое-то общество, состоящее из гражданских и военных лиц, готовило при помощи иностранных агентов заговор против существующего строя, что это общество якобы собиралось осуществить свой план в конце текущего месяца, но было раскрыто, причем многие были арестованы и втихомолку казнены… Хотя иранские газеты и агентство “Парс” уже указывали на то, насколько подобного рода слухи являются тенденциозными и лишенными всякого рода основания, тем не менее, для разоблачения злонамеренности тех, кто распространял такую чепуху, укажем, что никакого такого заговора никогда не было. Но если такой заговор и имел место, то как, спрашивается, можно было бы скрыть его так, чтобы здесь никто не знал о нем, а иностранные газеты и корреспонденты – знали»[380].
Это сообщение было проявлением двойной игры, которую вела в те дни иранская дипломатия. К этому времени Реза-шах уже достаточно хорошо разобрался в гитлеровской внешней политике. Осознавая, какая опасность исходит от Гитлера, он, что вполне естественно, не мог терпеть у себя под боком заговорщиков. Однако Резашах, как и многие в Иране, не верил в победу антигитлеровской коалиции и уже заранее продумывал варианты послевоенных объяснений с Германией. Поэтому объявление информации о перевороте «слухами, лишенными всякого рода оснований», было адресовано Берлину и имело цель убедить Германию в дружественных чувствах Ирана.
Вечером 23 августа Реза-шах передал английскому посланнику, что принимает главное требование союзников о высылке германских подданных из Ирана. Но это уже не могло изменить ситуации. Накануне, 22 августа, руководство главного политического управления Красной Армии распорядилось подготовить «Обращение советского командования к иранскому народу», а ГКО издал приказ, по которому части войск Среднеазиатского и Закавказского военных округов стали готовиться к переходу советско-иранской границы и вступлению в пределы Ирана[381].
Красноармейцам решение о вводе войск в соседнюю страну было объяснено тем, что «Иран, нарушая договор с СССР, с помощью немцев готовит нападение на СССР»[382]. В первом пункте приказа командующего 47-й армии было сказано: «В целях обеспечения Закавказья от диверсий со стороны немцев, работающих под покровительством иранского правительства … для того, чтобы предупредить вылазку иранских войск против наших границ, советское правительство … постановило ввести войска на территорию Ирана»[383].
Развязка наступила 25 августа 1941 г., когда в 4 часа 30 мин советский посол в Тегеране А. С. Черных и английский посланник Р. Буллард вручили премьер-министру Ирана новые ноты своих правительств, извещавшие его о вводе союзных войск в Иран[384].
Нельзя не отметить того факта, что правовая база ввода войск у СССР и Великобритании существенно различалась. Если Советский Союз ввел свои войска в Иран, ссылаясь на ст. 6 советско-иранского договора от 26 февраля 1921 г., позволявшую проводить такие акции[385], то у британского руководства таких убедительных аргументов не нашлось. В отличие от СССР, у Великобритании не было никакого договора или соглашения с Ираном, дававшего ей право вводить войска. В своих воспоминаниях У. Черчилль с неприкрытым цинизмом объяснил позицию британской стороны в этих событиях: «Inter arma silent leges» (когда говорит оружие, законы молчат – лат. поговорка)[386]. Таким образом, действия английской стороны в отношении Ирана с позиций международного права можно охарактеризовать как оккупацию.
Уже после завершения акции в стенах советского МИДа родилась мысль написать документальную книгу «Правда о событиях в Иране». Однако эта идея, не успев появиться на свет, сразу канула в лету. На докладной записке заведующего Средневосточным отделом МИД С. Кавтарадзе, в которой шла речь о создании редакционной комиссии для издания книги, рукой В. Деканозова было написано: «Нужно ли? Сомневаюсь»[387]. Тем самым, августовские (шахриварские события)[388] стали еще одним белым пятном в истории советско-иранских отношений и Второй мировой войны.
2. Ввод советских и английских войск в Иран
