Политика нацистской Германии в Иране - [39]
Действительно, в конце июля 1941 г. личный штаб Гитлера разработал план наступления через Кавказ на Иран. Вторжение намечалось провести после полной победы над СССР в несколько этапов: 1) захват района развертывания на Северном Кавказе; 2) развертывание сил для наступления через Кавказ; 3) наступление через Кавказ; 4) наступление через Закавказье до Аракса; 5) захват Тебриза и Керманшаха[335]. Потребность в крупных соединениях для проведения этой операции была оценена германским командованием в пять пехотных, четырех танковых, двух моторизованных, трех горнострелковых дивизиях[336]. Тот факт, что в Берлине планировали использовать на Среднем Востоке столь крупную военную группировку, показывал какую важную роль играл этот регион в планах Третьего рейха.
В самом Иране в это время стали создаваться так называемые «группы любителей спорта», члены которых проходили регулярное военное обучение. В июле и августе 1941 г. в страну начали прибывать сотни переодетых в гражданскую форму германских офицеров[337]. «Счастливым районом охоты для агентов стран Оси, действовавших под прикрытием промышленных и коммерческих предприятий, стала Персия после того, как Гитлер бросил вермахт против ее страшного северного соседа», – таким образом охарактеризовал сложившуюся обстановку английский генеральный консул в Мешхеде К. Скрайн[338].
Германские агенты должны были обеспечить продвижение немецкой армии в случае ее вступления в Иран, в чем никто из них не сомневался. Агент абвера в Тегеране Жак Гревер, выдававший себя за сотрудника экспортно-импортной компании в Гамбурге, получил приказ из Берлина создать пост радиоперехвата на побережье Персидского залива в районе Бендер-Шахпура[339]. Еще до вторжения германских армий на территорию СССР, 22 мая 1941 г. состоялось открытие железнодорожной линии Тегеран – Шахруд[340]. Эта железная дорога имела важное стратегическое значение – по ней германские войска могли быть переброшены от советско-иранской границы в глубь страны.
Как и в довоенный период, гитлеровцы в своих агрессивных планах особое место отводили национальным меньшинствам. В конце июля – начале августа 1941 г. в Хое было созвано совещание верхушки курдских племен милан и джелали, кочевавших на северном участке ирано-турецкой границы недалеко от СССР. Присутствовавший на совещании германский офицер усиленно уговаривал собравшихся шейхов и глав племен немедленно организовать вооруженные банды для засылки на территорию СССР. Но несмотря на все увещевания немецкой агентуры, шейхов не удалось заставить действовать против Советского Союза. Курды отказались участвовать в этих сомнительных мероприятиях[341].
Нападение Германии на Советский Союз создало предпосылки для советско-английского сотрудничества в борьбе с германским влиянием в Иране. Стратегическая обстановка резко изменилась. Лондону теперь надо было считаться с опасностью, что германские войска к зиме продвинутся к Кавказу и, развернув наступление в Северной Африке, ликвидируют очаг сопротивления англичан на Среднем Востоке. Захватив Иран, а затем и Афганистан, Германия приобрела бы выгоднейший плацдарм для наступления на Британскую Индию.
Исходя из тезиса о неизбежном военном поражении Советского Союза, английское правительство спешило укрепить свои позиции в Иране. Планы оккупации этого государства в Лондоне разрабатывали задолго до нападения Германии на СССР. Но тогда оккупация Ирана, как и соседнего Афганистана, рассматривалась британскими стратегами в контексте оборонительных мероприятий против советской угрозы[342].
Теперь же ситуация изменилась. Советскую угрозу сменила германская, и бывший вероятный противник стал союзником. Однако в одиночку ввести войска в Иран англичане не могли даже с военной точки зрения. Гарантировать успех операции могло только наступление с двух фронтов, т. е. при участии Красной Армии. К тому же в условиях начавшейся Великой Отечественной войны активность немцев на Среднем Востоке все больше беспокоила Москву. Это хорошо понимали в Лондоне. Интересно, что даже о германской агрессии в посольстве СССР в Тегеране узнали от английского посланника Р. Булларда, который уже в 6 часов утра 22 июня, сообщив в советскую резиденцию в Зергенде о том, что немецкие самолеты бомбят Киев, Харьков и другие города, «пожелал славы русскому оружию»[343].
Что касается советского руководства, то активизировать свою политику в этой стране его заставило то обстоятельство, что Иран мог стать единственным путем подвоза западного снабжения для СССР. В то время еще не существовало железной дороги, связывающей Мурманск – незамерзающий порт на Баренцевом море с центральной частью Советского Союза. В Иране же имелась Трансиранская железная дорога, по которой предполагалось доставлять вооружения из стран Запада. Именно эти соображения толкнули И. В. Сталина поставить ультиматум иранскому правительству. «Через Иран можно было организовать безопасный черный ход, через который жизненно важные поставки могли помчаться в Россию», – писал впоследствии пресс-атташе иранского посольства в Лондоне А. Хамзави
