Политическое лидерство. Путь к всеобъемлющему анализу - [12]

Шрифт
Интервал

Лидерство также косвенно исследуется и другими путями, которых в основном насчитывается три. Два из них связаны с социологией. Во-первых, лидерства коснулись исследования элит, которые помогли прояснить, хотя и в недостаточной степени, характерные черты лидерства. Поскольку лидеры (в том числе потенциальные) принадлежат к элитным группам, изучение происхождения, карьеры и взглядов членов этих групп и, особенно, политических элит, помогло очертить круг людей, из которых выходят лидеры в различных странах[10]. Но эти работы не дают четкой картины. Во всяком случае они сфокусированы на второстепенных аспектах лидерства, а не на явлении как таковом.

Социология способствовала изучению лидерства и тем, что помогла поставить общие вопросы относительно природы отношений на вершине власти. Один из таких вопросов — правда, лишь косвенно связанный с лидерством — это вопрос о «неизбежности» олигархических структур внутри политических партий. Исследования, проведенные на рубеже ХIХ-ХХ веков Острогорским, Моска и Михельсом, оказали влияние на более поздние работы по механизму принятия решений в политических партиях, в частности, на книгу Р. МакКензи «Политические партии Великобритании» (1955 г.). Однако основной социологический вклад в анализ лидерства был сделан М. Вебером, чья типология власти и концепция харизмы оказались особенно ценными для понимания лидерства и политической жизни в третьем мире.

На некоторых политологов заметное влияние оказала другая научная дисциплина — психология. Можно перечислить целый ряд биографий с описанием происхождения лидеров, на основе которого делается анализ причин их успехов или неудач. Пионером психологического подхода был Г.Д. Лассуэлл («Психопатология и политика»). Но последователей у них оказалось немного — Ф. Гринштайн («Личность и политика», 1969 г.), Дж. Барбер («Президентский характер», 1977 г.). Хотя сам психологический подход выглядит многообещающим, достижения в этой сфере скромны.

Начиная с 1970-х гг., интерес к изучению лидерства как такового начал расти, о чем свидетельствуют работы Дж. Мак-Грегора Бернса, Д. Пэйджа, Р. Такера, Б. Келлерман. Они говорят о сознательном желании подойти к лидерству системным образом.

Любопытно, что история повлияла на изучение лидерства в незначительной степени, хотя политологи постоянно обращались к ней, не имея зачастую иных источников информации, кроме исторических. Однако в самих исторических исследованиях феномен лидерства сыграл довольно значительную роль. С одной стороны, история, по крайней мере, в ее традиционном виде, занималась великими людьми. Тот или иной период, событие рассматривались под углом зрения какой-либо лидирующей личности. За тем от такого подхода отказались, и постепенно индивидуальный вклад оказывался недооцененным. Историков стало привлекать изучение общественных движений, а личности были отданы на откуп биографам, которые, в силу собственных склонностей, сосредоточились на описании конкретных черт личности того или иного лидера, на его уникальности.

Другой подход был свойственен социологии, в концептуальных рамках которой центральное место отводилось не лидерству, а структурам. Лишь у Вебера и Парето лидерству уделено главное внимание. Но анализ Парето носит очень абстрактный характер, а классификация Вебера — очень общий.

Свой вклад в изучение лидерства внесла в последние годы и социальная антропология (прежде всего, в плане детального описания форм и полномочий лидеров в Африке и Латинской Америке).

И все-таки именно в сфере психологии изучение лидерства велось самой большой точностью и решимостью— Блестящий обзор психологических исследований лидерства сделан К. Джиббом в «Международной энциклопедии общественных наук» (1968 г.). Такие психологи, как К. Джибб, Э. Фидлер, К. Холландер, Р. Стогдилл, Б. Бэсс и М. Херманн, предприняли целый ряд эмпирических исследований, прояснивших некоторые из ключевых проблем лидерства, и особенно проблему связи между лидерами и окружающей их средой; они также начали давать некоторые элементы измерения типов лидерства.

Но и эта область исследований нуждается в дальнейшем прогрессе. Психологические исследования концентрируются в основном на лидерстве в малых группах, что естественно, поскольку эксперименты можно осуществлять только в малых группах, да и к тому же психология традиционно ориентирована на них. Следовательно, эти исследования не всегда помогают в анализе больших, длительно существующих, а также неассоциированных групп, основных групп в политической жизни.

Лидеры и кризис общества

Веберовская концепция харизматической власти и ее недостатки

Основной вклад М. Вебера в анализ лидерства связан с открытием и разработкой понятия «харизма». Мы не можем в полной мере оценить роль этого понятия в его схеме, не проанализировав контекст, в котором оно было вверено в словарь общественной науки, и цель, ради которой это было сделано Контекст — это трехчленная классификация, в которой харизма представляет собой один из трех идеальных типов роли законодателя (два других типа — традиционный и рациональный). Цель веберовской классификации состояла не в конкретном описания или объяснении лидерства, а я определении типов власти или легитимного правления, которое может существовать в различных обществах.


Рекомендуем почитать
ХX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной Европы

Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам.


К двадцатипятилетию первого съезда партии

Сборник воспоминаний и других документальных материалов, посвященный двадцатипятилетию первого съезда РСДРП. Содержит разнообразную и малоизвестную современному читателю информацию о положении трудящихся и развитии социал-демократического движения в конце XIX века. Сохранена нумерация страниц печатного оригинала. Номер страницы в квадратных скобках ставится в конце страницы. Фотографии в порядок нумерации страниц не включаются, также как и в печатном оригинале. Расположение фотографий с портретами изменено.


Кольцо Анаконды. Япония. Курилы. Хроники

«Кольцо Анаконды» — это не выдумка конспирологов, а стратегия наших заокеанских «партнеров» еще со времен «Холодной войны», которую разрабатывали лучшие на тот момент умы США.Стоит взглянуть на карту Евразии, и тогда даже школьнику становится понятно, что НАТО и их приспешники пытаются замкнуть вокруг России большое кольцо — от Финляндии и Норвегии через Прибалтику, Восточную Европу, Черноморский регион, Кавказ, Среднюю Азию и далее — до Японии, Южной Кореи и Чукотки. /РИА Катюша/.


Кольцо Анаконды. Иран. Хроники

Израиль и США активизируют «петлю Анаконды». Ирану уготована роль звена в этой цепи. Израильские бомбёжки иранских сил в Сирии, события в Армении и история с американскими базами в Казахстане — всё это на фоне начавшегося давления Вашингтона на Тегеран — звенья одной цепи: активизация той самой «петли Анаконды»… Вот теперь и примерьте все эти региональные «новеллы» на безопасность России.


Кольцо Анаконды. Арктика. Севморпуть. Хроники

Вместо Арктики, которая по планам США должна была быть частью кольца военных объектов вокруг России, звеном «кольца Анаконды», Америка получила Арктику, в которой единолично господствует Москва — зону безоговорочного контроля России, на суше, в воздухе и на море.


Мир, который построил Хантингтон и в котором живём все мы. Парадоксы консервативного поворота в России

Успехи консервативного популизма принято связывать с торжеством аффектов над рациональным политическим поведением: ведь только непросвещённый, подверженный иррациональным страхам индивид может сомневаться в том, что современный мир развивается в правильном направлении. Неожиданно пассивный консерватизм умеренности и разумного компромисса отступил перед напором консерватизма протеста и неудовлетворённости существующим. Историк и публицист Илья Будрайтскис рассматривает этот непростой процесс в контексте истории самой консервативной интеллектуальной традиции, отношения консерватизма и революции, а также неолиберального поворота в экономике и переживания настоящего как «моральной катастрофы».