Политический сыск (Истории, судьбы, версии) - [75]
Мог ли Бобков стать председателем КГБ? Вряд ли. Он был профессионалом джентльменского уровня, а не политиком, тем более не конформистом. Андропов пятнадцать лет держал его в кресле начальника Пятого управления, не давая хода.
Загадка? Пожалуй, нет. Это ведь был самый закрученный участок КГБ. Здесь сошлись проблемы партии, интеллигенции, пропаганды, национальных отношений и защиты власти. Кто мог разобраться в этом клубке? Бобков мог.
Да, он был толерантен и гибок, как дипломат. Но не мог переступить через себя, когда информировал ЦК КПСС и Горбачева о ситуации в стране, захлебнувшейся перестройкой. Разве мог вызвать у Горбачева доверие первый зампред КГБ, по чьей инициативе в Политбюро регулярно шли аналитические записки, в которых говорилось о стремительно исчезавшем авторитете власти, о деградации партии, о народе, плевавшемся при словах «перестройка» и «коммунист»? Разве мог решиться Горбачев предложить Политбюро Бобкова для утверждения председателем КГБ? С такими-то настроениями, с такой-то историей подавления диссидентов — и в председатели? Тогда из горьковской ссылки с триумфом уже возвращался Сахаров.
После бобковских записок Горбачев не жаждал общения с КГБ. И он не попал под обаяние Бобкова. А если бы попал?
Бобков располагал сразу. Открытым лицом, доброжелательным прищуром, неспешной, умной речью. После совещаний и заседаний людям не хотелось от него уходить. Странный это был генерал, скорее профессор, педагог, врач. Притягивал осязаемой силой прочтения мыслей и настроений собеседника. Не конфликтовал, скорее обволакивал. В душу входил мягко, по-кошачьи. Чтил личность и так выстраивал систему аргументов, что деваться было некуда. Память феноменальная. Мог сказать сотруднику: «Поднимите дело 36-го года. Там такой-то, возможно, приходится родственником вашему фигуранту». На собраниях не отличался партийной риторикой, излагал утилитарно и адресно, как профессионал. Об «объектах разработок» — только корректно, без пропагандистских клише: «отщепенец», «тунеядец», «продажный».
О нем мало кто говорил плохо. Но даже бывшие сотрудники, те, кто не лучшим образом потом оценил и КГБ и его, уважали профессионала. Впрочем, как и диссиденты, с которыми он общался и которых вразумлял.
Ревностно относился к нему Андропов. Однажды буркнул Николаю Николаевичу Яковлеву, что «удивлен дружбе жандармского генерала и либерального профессора». Такое скажешь только в сердцах.
Яковлев, правда, считал, что не жаловал Филипп Денисович собственную профессию, в которой достиг высочайшего мастерства. И потому, мол, не доверял ему до конца, как и себе. Тонкие натуры, эти либеральные профессора. Все норовят о своих ощущениях. А те скорее тоже из ревности.
Методы
Магические фразы КГБ: «дела оперативной проверки», «оперативной разработки», «литерные дела», «объектовые дела». А в целом — дела оперативного учета.
Что такое дело оперативной проверки? Сигнал, информация, чаще всего агента, о человеке или организации, которые требуют проверки и уточнения. Проверили и увидели: не совсем чисто ведет себя человек, есть признаки антигосударственной деятельности. И тогда заводится дело оперативной разработки. Результатом ее может быть следствие и суд. А литерное дело изучение процессов в «горячей» социальной группе. Предмет объектового дела — конкретная организация и изменения в ней, скажем, на радио «Свобода».
Каждый офицер «пятерки» знал формулу Бобкова: «Дела оперативного учета позволяют видеть процессы, а не отдельных людей. Изучайте процессы, и вы будете хозяином положения».
КГБ регулярно направлял в Центральный Комитет партии записки о настроениях в обществе. Пятое управление изучало настроение интеллигенции. Главное здесь было понять, чем дышат лидеры общественного мнения. Аналитики «пятерки» определили свой круг, в который входили ведущие деятели искусства, литературы, образования, науки. Их было около двух тысяч по стране: ведущие режиссеры, актеры, музыканты, ректоры вузов, академики, писатели. Весьма авторитетные для других, они влияли на интеллигентскую среду. Поэтому их мнением интересовались.
Изучением настроений интеллигенции занимался Первый отдел Пятого управления. Объективно в 70-е годы он превзошел открытые социологические центры в ценности информации. Метод добывания ее на социологическом языке назывался включенным наблюдением, на чекистском языке — агентурным проникновением. И в результате у чекистов она была более точной, более объемной, более презентативной. И самое главное — она позволяла предвидеть развитие ситуации, особенно в горячих точках и в «горячих» социальных группах.
Случаи бывали забавные. Однажды у известного режиссера был день рождения. И к нему в числе именитых гостей пожаловал под видом работника Министерства культуры сотрудник «пятерки». Подарок его был хорош фарфоровая расписная ваза. Поздравил юбиляра, предложил слить в нее весь коньяк и широко гулять во славу именинника. Идею шумно одобрили, вечер удался на славу. Но самое интересное было то, о чем говорили гости, как интерпретировали события, как оценивали ситуацию в стране, во власти, и среди своего брата — творческой богемы. Засиделись заполночь, так что сотрудник «пятерки» щедро обогатился информацией о настроениях театральных корифеев.
Четверть века назад бывший начальник Пятого управления (борьба с идеологическими диверсиями противника и защита конституционного строя) КГБ СССР Филипп Бобков опубликовал книгу «КГБ и власть», где подробно и откровенно описал сложность взаимоотношений между КГБ и ЦК КПСС, в т. ч. и политического сыска. Читатель впервые познакомился с особенностями партийного руководства органами госбезопасности в «андроповский период». В данное издание так же включена книга Эдуарда Макаревича «Филипп Бобков и пятое Управление КГБ: след в истории».
В книге Эдуарда Федоровича Макаревича рассказывается об интимной сфере жизни советских людей, которая долгие годы не предавалась огласке. Вопреки известному утверждению о том, что в Советском Союзе секса нет, автор доказывает обратное: сексуальная жизнь советского человека была не менее насыщенной, чем на Западе. В СССР существовали и свои секс-символы, такие, как Валентина Серова, Зоя Федорова, Лидия Смирнова, и свои «секс-бомбы» – Лиля Брик, Зинаида Райх и другие, – которые оказывали значительное влияние на политику страны и на ее руководителей.
Эта книга о коммуникациях, изменяющих мир. На чем держится власть, как меняется общество? Как управляется хаос? Везде присутствуют массовые коммуникации, для которых нет границ, а есть только усложняющаяся культура. Как менялась их культура на протяжении XX столетия и меняется в эпоху постмодерна, рассказывается в этой книге. Сегодня культура коммуникаций, как культура экспансии смыслов и образов, как культура влияния на людей, как никогда готова к глобальному контролю масс. Коммуникационная культура довела до «совершенства» практику социальных переворотов и разгрома политических движений.
В пособии с позиций социологии и политологии рассматриваются вопросы влияния на массы, дается представление о социальном контроле как совокупности социальных действий. Характеризуются процессы социального контроля масс, объединенные общим понятием «общественные связи», раскрывается идеология и технологии «паблик рилейшнз».Для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальностям «Политология», «Социология», «Культурология», «Пабликрилейшнз», может быть полезно аспирантам, преподавателям вузов, научным работникам, специализирующимся в области социологии управления, политологии, политического и корпоративного «паблик рилейшнз», слушателям системы переподготовки и повышения квалификации.
Пятое Управление КГБ было создано в конце 60-х годов ХХ века как ответ на американский вызов – появление в ЦРУ подразделений, нацеленных на слом политической власти в СССР путем идеологической и коммуникационной войны.Филипп Денисович Бобков, долгое время возглавлявший и курировавший пятое Управление, выстроил не узколобый политический сыск, подчиненный партийной бюрократии, а организацию, выявляющую сложнейшие социальные процессы и не только информирующую, но и силой аналитической мысли и политических предложений подталкивающую власть к определенным решениям в целях безопасности страны.
Агентура – самая большая ценность любой спецслужбы. Это не только сеть шпионов, «добытчиков» информации, а и «собрание» людей, способных изменить мировоззрение граждан и политическую ситуацию. О некоторых агентах, оставивших след в этом мире, с которыми имела дело советская спецслужба, называвшаяся с момента своего рождения в декабре 1917 года Всероссийской чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и саботажем – ВЧК, рассказывается в этой книге. 20-е годы для ВЧК-ОГПУ отмечены судьбами Сергея Мельгунова, Александра Якушева, Николая Гумилева… 30-е годы – время НКВД, время агентов террора.
Тевтонский орден, один из трех крупных духовно-рыцарских орденов (наряду с орденами госпитальеров и тамплиеров, во многом послужившими для него образцами), возник в Святой Земле во время 3-го крестового похода (конец ХII века). С тех пор минуло более 800 лет, а орден существует и в наше время. Орден-долгожитель, он несет в себе дыхание далекого прошлого, заставляя наших современников взирать на него с любопытством и восхищением. История Тевтонского ордена представляет собой масштабное полотно, на котором запечатлены значимые события и личности; она естественно вписывается в историю стран Европы.
Предлагаемая вниманию читателя книга — первая и, к сожалению, единственная работа ныне покойного члена-корреспондента АН СССР Николая Александровича Флоренсова, тема которой находилась вне круга его профессиональных интересов. Широко известный в нашей стране и за рубежом геолог Н. А. Флоренсов, автор многих книг и сотен специальных статей не только по геологии, но и по геоморфологии и сейсмологии, с детства испытывал непреодолимое стремление к познанию древнего мира. На протяжении всей жизни он изучал древнегреческую и древнеримскую литературу и искусство.
Книга дает развернутую картину жизни народов Ближнего Востока и Греции в VII в. до н. э. — в эпоху оформления гомеровских поэм.
Книга посвящена почти 140-летнему периоду истории Средней Азии и сопредельных стран времени правления хорезмшахов из четвертой династии. Это рассказ о возникновении, развитии и гибели государства, центром которого был Хорезм. Рассматриваются вопросы политической и экономической истории; большое место уделено вопросам истории культуры.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аксумское царство занимает почетное место в истории Африки. Оно является четвертым по времени, после Напаты, Мероэ и древнейшего Эфиопского царства, государством Тропической Африки. Еще в V–IV вв. до н. э. в Северной Эфиопии существовало государственное объединение, подчинившее себе сабейские колонии. Возможно, оно не было единственным. Кроме того, колонии сабейских мукаррибов и греко-египетских Птолемеев представляли собой гнезда иностранной государственности; они исчезли задолго до появления во II в. н. э. Аксумского царства.