Политические силуэты - [111]

Но не в почине войны, а в ее цели должны социалисты искать решения вопроса, имеем ли мы дело с необходимой обороной. Для господствующих классов оборонительная война служит только предлогом, чтобы увлечь за собой массы, в действительности же они стремятся, в случае победы, извлечь из войны как можно больше выгод. Для социалистического пролетариата, наоборот, всякое использование победы есть измена идее обороны.

Цели, которые преследует демократия в войне, не могут быть тождественными с теми целями, которые ставят себе милитаристы. Генералы ведут войну, чтобы предписать свою волю врагу, социалистическая демократия стремится только к тому, чтобы враг не мог предписать ей свою волю. Народы не желают поражения, но они не нуждаются и в победе над другими народами. Победа одного народа означает для другого поражение, нищету, угнетение, одним словом, все те ужасы, для предотвращения которых ведется оборонительная война. Генералы хотят ждать, пока враг будет молить о мире. Социалистическая демократия должна требовать, чтобы победитель первый протянул руку примирения, чтобы он всегда готов был заключить мир на условиях status quo ante (какие были до войны).

Ибо таким миром достигается цель обороны. Но социалисты не сумели провести последовательно даже идею обороны. Уже раздаются в их рядах голоса, что война не должна кончиться «без всякой пользы», что все эти кровавые жертвы «не должны быть принесены даром». Так социалисты унижаются до морали, которая не стесняется ограбить разбойника, если удалось его обезоружить. Старый Интернационал хотел установить, как верховный закон, регулирующий отношения между народами, «простые законы нравственности и справедливости, которые регулируют отношения между частными лицами». Современные социалисты не стыдятся нужду обороны превратить в добродетель прибыли.

Провозглашенная 4 августа военная цель социал-демократии давно уже достигнута. Отпор удался. Почва Германии и Австрии освобождена от врагов, центральные державы могут быть уверены, что в случае прекращения войны территория их останется неприкосновенной. И все же социал-демократия продолжает идти на буксире у господствующих классов. Она и теперь еще не ставит вопроса: намерено ли правительство заявить открыто, что оно готово заключить мир на условиях status quo ante?

Социал-демократия боится поставить такой вопрос, потому что у ней нет готовности сделать все выводы из отрицательного ответа, потому что она не решается использовать свое влияние, чтобы доказать, что она стоит на почве своей декларации 4 августа.

Лозунг оборонительной войны оказался блестящим средством для возбуждения патриотизма в пролетариате. Мы не так наивны, чтобы ожидать, что какая-нибудь из воюющих держав принимает его всерьез. Поэтому, мы можем только надеяться, что война эта кончится всеобщим истощением, не оставив ни победителей, ни побежденных, и что таким образом исполнится желание: всем правительствам – поражения, всем народам – непобедимость!

Рабочий класс нисколько не заинтересован в том, чтобы при помощи этой войны «решен» был хотя бы один из стоящих на очереди вопросов. Для него самым выгодным исходом явилась бы такая ситуация, при которой после войны все осталось бы по-старому, при которой метод войны был бы вконец скомпрометирован, при которой народы всех стран выступили бы против своих правительств. Эта война является ужасной школой, через которую должны пройти народы, но также и единственной, в которой они поймут, что нужно, наконец, провести в жизнь свою политику солидарности всех народов.

Нашим желанием является не победа, а окончание войны. Мы не даем себя обманывать фразой о «прочном мире», о «гарантиях против новых войн». В особенности мы осуждаем всякие завоевания, которых требуют под предлогом улучшения стратегического положения ввиду будущей войны.

Мы знаем, что при господстве империалистических вожделений мир всегда будет подвергаться опасности новой войны. Мы убеждены, что правящие классы никогда не в состоянии будут разрешить противоречия между тремя критериями государственных разграничений: экономическим, национальным и стратегическим. Пролетариат в его теперешнем положении не может убаюкивать себя надеждой, что можно противоречия, порожденные капиталистической системой, разрешить в рамках современного общества. Все силы свои он должен употребить на то, чтобы проводить свою политику, свою социалистическую политику.

Как австрийцы, на которых вследствие сотрудничества армий возлагается ответственность за политику Германии, мы осуждаем злоупотребления идеей защиты отечества для оправдания завоеваний и объявляем аннексию французской или бельгийской территории в какой бы то ни было форме преступлением…

Мы не знаем, закончится ли освобождение Польши от ига царизма новым разделом несчастной страны или аннексией, которая осчастливит ее только благами гогенцоллернской или только благами габсбургской культуры. Мы, международные социал-демократы, не можем шутить со свободой народов и потому мы требуем только, чтобы поляки сами распоряжались своей судьбой. Мы убеждены, что польский пролетарий питает одинаковое отвращение к русскому царизму, к прусскому гакатизму и черно-желтому варварству. Мы убеждены, что если бы с ними хотели серьезно обращаться, как с «освобожденными», то они высказались бы только за независимую польскую республику. Мы знаем, что в капиталистическом обществе польский вопрос не будет разрешен, и на все освободительные легенды мы смотрим всегда, как на искусное стимулирующее средство в интересах военного воодушевления.