Политические партии - [11]
Примерно ту же роль, что и рабочие профсоюзы, в создании партий играют сельскохозяйственные кооперативы и профессиональные крестьянские объединения. И хотя аграрные партии были менее распространены, чем рабочие, они тем не менее проявляли большую активность в некоторых странах — особенно в скандинавских демократиях, в Центральной Европе, Швейцарии, Австралии, Канаде и даже в Соединенных Штатах. Речь идет порой о простых электоральных или парламентских образованиях, соответствующих первому из описанных здесь типов (во Франции, например). В других случаях это, напротив, ближе к механизму возникновения британской лейбористской партии: профсоюзные и сельскохозяйственные объединения принимают решение о создании избирательного организма или непосредственно преобразуются в партию. Роль Фабианского общества в создании лейбористской партии в свою очередь иллюстрирует влияние философских обществ или «обществ мысли», как их называли в XVIII веке, и объединений интеллектуалов на генезис политических партий. Известна роль студенческих ассоциаций и университетских корпораций в народных движениях XIX века в Европе и формировании первых политических партий левой. Нечто подобное происходит сегодня в некоторых государствах Латинской Америки. Аналогичным образом франкмасонство оказалось причастным к созданию радикальных партий во Франции и различных либеральных партий в Европе. В Бельгии его вмешательство особенно наглядно: в 1841 г. великий магистр бельгийского масонства Дефакз основал политическую ассоциацию — Альянс, которая создала местные общества по всей стране. В 1846 г. Альянс созвал Конгресс всех провинциальных обществ в Брюсселе; он собрал 320 делегатов. Конгресс под председательством Дефакза решил учредить постоянные либеральные ассоциации в кантонах. Есть также множество примеров создания партий кружками интеллектуалов, но такая партия крайне редко находит себе затем массовую опору, которая позволила бы ей добиться успеха в условиях всеобщего избирательного права. Тому свидетельство — недавнее поражение во Франции «Демократического революционного объединения», созданного Ж.-П. Сартром и несколькими левыми писателями. Такой способ создания партий скорее соответствует режиму с ограниченным правом голоса.
В противоположность этому влияние церквей и религиозных сект всегда оказывается огромным. Так, например в Нидерландах кальвинисты создали Антиреволюционную партию, чтобы противостоять консервативной католической партии; в 1897 г. наиболее непримиримые протестанты учредили Христианскую историческую партию, с целью противодействовать сотрудничеству католиков и «антиреволюционеров». Католические организации, а то и само духовенство, непосредственно причастны к созданию правых христианских партий, возникших до 1914 г., к появлению современных демократических партий. В Бельгии участие религиозной власти стало решающим фактором развития консервативной католической партии. В 1879 г., вознамерившись противодействовать влиянию «сил зла» на светское образование и покровительствовать религиозному воспитанию, духовенство насаждало по всей стране школьные католические комитеты, которые спровоцировали отток детей из публичных школ и рост школ свободных. В 1884 г. эти комитеты преобразовались в местные секции католической партии, которая стала таким образом одной из самых организованных партий Европы. Более опосредованным выглядит участие церкви в создании христианско-демократических партий в 1945 г. Во Франции, например, церковные власти не взяли на себя инициативы в этом отношении; однако нужно подчеркнуть, что католическая Ассоциация французской молодежи (A.C.J.F.), как и различные ее специализированные филиалы (Христианская рабочая молодежь, Христианская студенческая молодежь, Христианская сельская молодежь), выступила здесь в качестве катализатора. Если участие ACJF как таковой и не имело места, то именно она поставила этой партии основных кадровых работников и активистов — как национального, так и местного уровней. Представляется, что подобную же роль сыграло Католическое действие в Италии, хотя вмешательство духовенства было здесь зачастую более откровенным; то же самое можно сказать и о Германии.
Вслед за профсоюзами, философскими обществами, церковью в качестве внешних организмов, способных породить партии, следует назвать объединения ветеранов. Они сыграли очень большую роль в возникновении фашистских и псевдофашистских партий сразу после войны 1914 г. Общеизвестно влияние традиций прежних балтийских «вольных цехов» на истоки национал-социализма, так же как и подобная взаимосвязь объединения бывших итальянских участников войны с фашизмом. Еще более яркий феномен в этом отношении — Франция 1936 года, где союз бывших фронтовиков — «Боевые кресты»>3 — просто-напросто превратился в политическую организацию, став французской Социальной партией. Частично утратив характер объединения бывших товарищей по оружию, «Боевые кресты» уже через два года действительно приобрели характер лиги — в том смысле этого слова, который оно имеет во французском политическом словаре. Как и партии, лиги — это ассоциации, в отличие от других внешних организмов, изученных на сегодняшний день, учрежденные в политических целях; однако они употребляют совершенно другие средства для достижения этих целей. Партии обычно действуют в электоральном или парламентском поле — если не исключительно, то по крайней мере в основном. Лиги же не выдвигают кандидатов на выборах и не стремятся к объединению депутатов — это всего лишь машины для пропаганды и агитации. Стало быть, по самой своей природе лиги носят резко антипарламентский характер: они отказываются от демократических игр — в отличие от фашистских и коммунистических партий, которые тоже имеют антипарламентаристскую доктрину, но используют парламент в борьбе за власть. Феномен лиги выражает архаичные политические методы: разве не ясно, что в демократическом обществе, если вы хотите разрушить существующий режим, гораздо более эффективно использовать для этого электоральные и парламентские возможности, нежели действовать извне? Поэтому естественная эволюция лиг — это превращение их в экстремистские партии: некоторые из них действительно носили характер лиг, прежде чем стать настоящими партиями (как, например, партия итальянских фашистов).
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.
Когда Геббельс создавал свое «Министерство пропаганды», никто еще не мог предположить, что он создал новый тип ведения войн. В XXI веке войны приняли новый облик. Война превратилась не только в противостояние военной силы, но и в войну информационных технологий.Сегодня любая война начинается с информационного «артобстрела». Зачем завоевывать страну силой оружия, сталкиваясь с сопротивлением и неся потери? Ведь можно подчинить ее изнутри, силами ее же граждан. Это и есть конечная цель, глобальная стратегия информационной войны.
Книга шведского экономиста Юхана Норберга «В защиту глобального капитализма» рассматривает расхожие представления о глобализации как причине бедности и социального неравенства, ухудшения экологической обстановки и стандартизации культуры и убедительно доказывает, что все эти обвинения не соответствуют действительности: свободное перемещение людей, капитала, товаров и технологий способствует экономическому росту, сокращению бедности и увеличению культурного разнообразия.
Феноменом последних лет стал резкий рост массовых протестных выступлений в разных странах мира. На смену череде «оранжевых революций» пришли «революции 2.0», отличительная черта которых — ключевая роль Интернета и социальных сетей. «Арабская весна», «Occupy Wall Street», «Болотная площадь», лондонские погромы, Турция, Бразилия, Украина… — всюду мы видим на улицах молодежь и средний класс, требующий перемен. Одна из точек зрения на эти события — рост самосознания и желание молодых и активных участвовать в выборе пути развития своих стран и «демократический протест» против тирании и коррумпированных элит.
Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.