Политические деятели викторианской Англии - [7]
В день занятия трона Виктория записала в дневнике, что неопытность в государственных делах не помешает ей проявлять твёрдость в принятии решений. Её коронация прошла 28 июня 1838 года, и она стала первым монархом, выбравшим в качестве резиденции Букингемский дворец. Она унаследовала доходы от герцогств Ланкастер и Корнуэлл и получила цивильный лист на 385 000 фунтов стерлингов в год. Разумно обращаясь с финансами, она оплатила долги отца.
Королева, будучи молодой и неопытной в подобных делах, поддалась на уговоры лорда Мельбурна и поверила ему, что ее страна находится в прекрасном состоянии и что не следует спешить с проведением социальных и политических реформ. Дескать, все реформы могут только ухудшить положение и воодушевить безумных критиков политики правительства. В то же время положение в Англии было отнюдь не таким оптимистичным. Страна переживала последствия индустриализации и урбанизации. Проходило перераспределение населения, вследствие чего выросла скученность его в трущобах Лондона и растущих городах севера Англии. Ширилось чартистское движение за расширение избирательного права. Страна остро нуждалась в юридической модернизации всей системы социальных институтов, сохранившихся с феодальных времен.
Конституционные доктрины преподавались Виктории еще в юности. Она прекрасно знала свои обязанности, а потому никогда не пыталась вносить в них коррективы или игнорировать те государственные решения, которые были приняты всем кабинетом министров. Однако это отнюдь не отменяло полной и повсеместной подотчетности Ее Величеству «в каждом данном случае, дабы она знала, чему она дает свою королевскую санкцию». Не раз в своих посланиях правительству она в угрожающем тоне напоминала, что в случае нарушения ее права быть посвященной во все дела, по которым принимаются решения, министры рискуют оказаться удаленными от должности. Как остроумно заметил Чарльз Гревилл, «юная королева уже начала демонстрировать свой характер и не оставляла никаких сомнений в том, что по мере обретения большей уверенности в себе она выработает сильную волю и непреклонность»[18].
Лорд Мельбурн рассказывал позже, что она была слишком откровенной и честной по натуре, чтобы притворяться, ее можно было считать достаточно образованной, поскольку она свободно говорила на немецком, понимала итальянский, бегло говорила и весьма элегантно писала по-французски. Лорд Мельбурн вполне добросовестно и откровенно информировал юную и во многих отношениях совершенно неопытную королеву обо всех политических проблемах в стране, о повседневной работе парламента и кабинета министров, а иногда приглашал для этой цели своего министра иностранных дел лорда Пальмерстона. Он не рассказывал ей о царящей во многих районах нищете и бедности, хотя она и сама знала об этом, много путешествуя по городам[19].
В 1839 году Мельбурн ушёл в отставку после того, как радикалы и тори (которых Виктория не любила) проголосовали против билля о приостановлении работы конституции Ямайки. Билль лишал политической власти хозяев плантаций, которые сопротивлялись мерам, связанным с отменой рабства.
Перспектива назначить Роберта Пиля главой правительства повергла королеву Викторию в уныние. Она прекрасно понимала, что с ним трудно работать, сложно разговаривать и решать важные государственные дела, а его чрезмерная скромность и застенчивость могли оказать на нее самое негативное влияние. Королева, тем не менее, одобрила назначение Роберта Пиля новым премьер-министром.
В то время было обычно для премьер-министра назначать членов королевского двора, которые часто были его политическими союзниками и их супругами. Многие из фрейлин королевы были жёнами вигов, и Пиль собирался заменить их жёнами лидеров тори. Виктория по совету Мельбурна возражала против этих действий. Во время своего второго визита в королевский дворец Роберт Пиль затронул вопрос о придворных дамах и спросил, действительно ли королева желает оставить их всех при себе. Королева, прекрасно понимая, что именно имеет в виду Пиль, решительно заявила, что не откажется ни от одной из своих придворных дам. «Даже от тех, кто заведует гардеробом и королевскими покоями?» — осторожно уточнил Роберт Пиль. «Да», — последовал твердый ответ. Пиль отказался действовать с ограничениями, налагаемыми королевой, и, следовательно, подал в отставку, позволив Мельбурну вернуться на свою должность[20].
Не только среди приверженцев партии тори, но и у других людей появлялись совсем иные настроения. Многие считали, что королева вела себя капризно и в высшей степени безрассудно во время первого за весь период ее правления конституционного кризиса. Чарльз Гревилл, который прослыл наиболее тонким и вдумчивым исследователем, очень хорошо выразил точку зрения многочисленных критиков поведения королевы: «Это серьезное испытание для всех наших государственных институтов власти, когда причуды и капризы девятнадцатилетней девчонки способны опрокинуть всю систему министерского правления и когда наиболее важные интересы правительства и законодательной системы оказались во власти прихотей королевы, которая не могла отказать себе в удовольствии оставить при дворе наиболее одиозных придворных дам». Королева практически никого не знала и по рекомендации лорда Мельбурна готова была взять в свое окружение любую даму аристократического происхождения, а он должен был позаботиться о том, чтобы эти придворные дамы не имели никаких политических предпочтений. На самом же деле случилось так, что, к сожалению, почти все придворные дамы были исключительно из вигских семей и придерживались соответствующих политических симпатий. Истина заключается в том, что королева просто-напросто не желала расставаться со своим премьер-министром лордом Мельбурном, которого считала главным защитником и покровителем. Когда произошла смена правительства, она решила воспользоваться возникшими затруднениями, чтобы вернуть Мельбурна к власти. Именно этим можно объяснить то упорство, с каким королева отстаивала своих придворных дам. Ничто другое не могло заставить ее пойти на открытый конфликт с новым премьер-министром, пренебречь мудрым советом герцога Веллингтона и противопоставить его огромному авторитету свою капризную волю. Это событие вошло в историю как «кризис с фрейлинами» или «вопрос о фрейлинах».
«Ни белые, ни красные, а русские», «Царь и Советы», «Лицом к России» – под этими лозунгами выступала молодежь из «Молодой России», одной из самых крупных заграничных российских организаций, имевшей свои отделения на всех континентах и во всех государствах, где были русские изгнанники. Автор рисует широкое полотно мира идей младороссов, уверенных в свержении «красного интернационала» либо через революцию, либо – эволюцию самой власти. В книге много места уделяется вопросам строительства «нового мира» и его строителям – младороссам в теории и «сталинским ударникам» на практике.
Данная книга – пример непредвзятого взгляда на современную Россию. В своей книге Иван Бло, многие годы изучающий Россию, уделяет внимание самым разным аспектам жизни страны – историческому развитию, внутренней и внешней политике, экономике, демографии, армии и обороне, церкви и духовности. Он является убежденным сторонником тесного стратегического сотрудничества Парижа и Москвы.Этот анализ неразрывно связан с деятельностью Владимира Путина, лидера современной России. Именно через достижения и результаты работы президента России автору удалось в наиболее полной мере раскрыть и объяснить суть многих происходящих в стране процессов и явлений.Книга Ивана Бло вышла в свет в Париже в декабре 2015 года.
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.
Книга шведского экономиста Юхана Норберга «В защиту глобального капитализма» рассматривает расхожие представления о глобализации как причине бедности и социального неравенства, ухудшения экологической обстановки и стандартизации культуры и убедительно доказывает, что все эти обвинения не соответствуют действительности: свободное перемещение людей, капитала, товаров и технологий способствует экономическому росту, сокращению бедности и увеличению культурного разнообразия.
Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.