Политическая теория феминизма. Введение - [83]

Домашний труд

Как и феминистки либерального толка, многие ранние феминистки радикального направления считали всю домашнюю работу, включая уход за детьми, по существу, не приносящей удовлетворения и унизительной. В отличие от либералок, однако, они не воспринимали ответственность женщин за дом как несчастный случай, который может исправить добросовестный муж или приходящая домработница. Используя открытия концепции патриархата, они утверждали, что мужчины получали» выгоду от существующего устройства как в смысле домашнего удобства, так и от того, что ставили в невыгодное положение женщин, которые пыталась конкурировать с ними в политике и на рынке труда. С этой точки зрения вполне можно было ожидать сопротивления мужчин переменам и отказа их помогать в домашних делах, что либеральные феминистки считали удивительным или «несправедливым», а ссоры по поводу того, кто будет стирать, были не отдельными размолвками, но частью более широкой борьбы за власть. Для одних решение лежало попросту в отказе продолжать выполнять домашнее обслуживание мужчин, а это подразумевало создание сепаратистских домохозяйств, где живут только женщины. Другие были уверены, что мужчин можно заставить или убедить взять на себя домашние обязанности, но понимали, что это не произойдет автоматически в результате того, что будет указано на несправедливость существующего уклада, а придется за это сознательно и последовательно бороться. Многие видели решение не просто в упразднении разделения труда в семье, но в отмене самой семьи. Это было связано с более широко распространенным в контркультуре отвержением традиционных ценностей и экспериментами с альтернативным образом жизни. Однако опыт показал, что разделение труда по признаку пола может прекрасно процветать и в коммунах, равно как и в маленьких семьях, состоящих из двух родителей и одного-двух детей. «Передовые» мужчины могли на словах поддерживать феминистские принципы, но на практике они тоже получали выгоду от патриархата и отмахивались от женских жалоб как от мелких и незначительных. Многие феминистки также обнаружили, что бывает трудно отбросить годы тренировки домашних навыков и традиционные ожидания.

Наиболее представительный радикальный феминистский анализ домашней работы женщин как источника угнетения предоставлен французской феминисткой Кристин Делфи, которая утверждает, что из-за выполняемой неоплачиваемой домашней работы экономическое положение всех женщин одинаково: «Как группа, фактически (в любое время) подчиненная этим производственным отношениям, они составляют класс; как категория людей, рождением определенная стать членом этого класса, они составляют касту» (Delphy, 1980, р. 35). Она доказывает, что брак — это трудовой контракт, посредством которого мужчина эксплуатирует женский труд и экономически становится ее хозяином, и из-за того, что большинство женщин выполняют этот неоплачиваемый труд, положение всех женщин на рынке занятости находится в упадке, а брак продолжает оставаться их самой жизнеспособной экономической возможностью. Эта домашняя эксплуатация имеет место вне капиталистической модели производства, и поэтому Делфи утверждает, что по-настоящему материалистическая теория угнетения женщин показывает, что оно не просто произошло из классовой борьбы и капитализма, но что у него есть независимая материальная основа в женском неоплачиваемом труде. Теория Делфи подверглась жесткой критике со стороны феминисток-социалисток, которые обвинили ее в необдуманном и неверном использовании марксистских понятий и в неумении исследовать изменения в браке в течении времени и в разных классах. Им также не понравилось ее предположение о том, что феминистки должны бороться скорее на уровне домашней эксплуатации, чем в сфере оплачиваемой работы или идеологии (Barrett и McIntosh, 1979). Очевидно, возникают проблемы, если делать обобщения, исходя из определенного исторического момента, и рассматривать домашний труд как единственный или даже первичный источник женского угнетения, и, как будет показано в гл. 13, недавние попытки распространить ортодоксальные марксистские экономические категории на работу женщин в доме тоже столкнулись с трудностями. Эксплуатация женского труда в семье переплетена с другими аспектами патриархатной власти, которую она может и отражать, и утверждать. Эта эксплуатация также связана с другими измерениями экономической и общественной жизни. Женский домашний труд не является неизменным источником угнетения, и, хотя домашние обязанности до сих пор не делятся поровну, некоторое увеличение мужского участия в сочетании с уменьшением размеров семьи и повышением доступности бытовой техники может означать, что эксплуатация эта в современных индустриальных обществах не столь важна, как раньше. Анализ Делфи акцентирует наше внимание на важной области, которой пренебрегли более ранние феминистские теоретики. Однако сам по себе он не обеспечивает полного понимания многогранной природы угнетения женщин.

Сексуальная эксплуатация

Для других радикальных феминисток более важной является сексуальная эксплуатация в семье. Как мы увидим в последующих разделах, некоторые авторы утверждают, что патриархат в основном базируется на мужском насилии и контроле над женской сексуальностью. Здесь следует просто отметить, что возросшее осознание домашнего насилия и сексуального надругательства (abuse) над женщинами и детьми в семьях помогает понять, почему многие феминистки считают семью орудием патриархатного угнетения, где многие женщины сталкиваются с мужской властью в ее наиболее грубом и агрессивном виде. Связь между отдельными проявлениями насилия и более широкой патриархатной властью доказывается нежеланием официальных лиц вмешиваться в «личные» семейные дела и тем фактом, что в некоторых американских штатах изнасилование в браке не считается преступлением, а в Британии оно признано таковым совсем недавно. Следовательно, требование сексуальной автономии в браке, выдвинутое в XIX в. Стэнтон и другими феминистками, все еще не удовлетворено полностью ни в законах, ни на практике. Утверждается, что даже для тех женщин, которым удалось избежать наихудших проявлений патриархатной агрессии, замужество не обеспечивает сексуальной либо эмоциональной свободы, но увековечивает подавление, маскирующееся под видом любви. Так, Файерстоун заявляет, что «любовь, возможно, даже больше, чем рождение детей, сегодня является стержнем угнетения женщин» (Firestone, 1979, р. 121) и что любовь в патриархатном обществе не может опираться на равенство, но отражает экономическую и социальную зависимость женщин и гарантирует, что они не станут возражать против своего подчиненного положения. Это заявление, пусть и выраженное совершенно иначе, поразительно сходно с анализом Томпсона, а также высказывания Дж. С. Милля, который веком раньше утверждал, что «мужчина требует от женщины не только, чтобы она ему повиновалась, но еще чтобы она отдала ему всю свою душу… (см. гл.1 и 2 настоящего издания)