Политическая и военная жизнь Наполеона - [39]

Между тем Раштадтский конгресс приближался к окончанию, не замечая, что труды его зависели от оборота, который примут частные переговоры между большими державами. Французы получили почти все, чего желали. Срытие Эренбрейтштейна хотя и встретило некоторое сопротивление, но миролюбивые уполномоченные Германии были готовы наконец согласиться с условием, чтобы Кель, нами срытый, был возвращен империи. Система обращения духовных владений в светские, которую предложил Робержо(12), и ультиматум французских уполномоченных, были приняты за первоначальное основание переговоров. Казалось, все брало удовлетворительный оборот, когда известие о движении русских к Моравии послужило поводом к ноте Французского правительства, в которой оно объявляло, что почтет это движение за объявление войны, если русские вступят в пределы империи, и что переговоры должны быть остановлены, пока не дано будет совершенно удовлетворительного ответа на этот вопрос. Тогда окончились действия Раштадтского конгресса, существовавшего после сего только для виду, потому что война второй коалиции уже начиналась неприязненными действиями Неаполя.

Англия снова торжествовала, видя собирающуюся со всех сторон бурю над Францией, лишенной тогда лучших своих защитников. На этот раз для составления коалиции не нужно было ее кабинету глубоких соображений: неблагоразумие директории более, нежели агенты Альбиона, способствовало к соглашению совершенно противоположных выгод России, Австрии и Турции. Однако же, несмотря на это, английское министерство не упускало ничего, чтобы еще более воспламенить их против Франции, и с этим намерением предлагало в ноябре венскому кабинету денежное вспоможение; предложение было отвергнуто, чтобы не повредить переговорам, начатым с директориею на счет уступки части Италии.

Английские эскадры, владычествовавшие со времени победы при Абукире на Средиземном море, решились прочно на нем утвердиться и овладели островом Минорка. Нельсон именем короля неаполитанского занял остров Гоццо, а Мальте, блокированной с моря, угрожала атака и с сухого пути.

Англия не довольствовалась изысканием средств к увеличению этого внешнего могущества; совершенное присоединение Ирландии и соединение ее парламента с великобританским, подавало надежду на полное примирение и слияние обоих народов, и на значительное умножение силы.

Средства для замещения отправленных в Ост-Индию 5000 человек и для приготовления экспедиции с целью отнять Египет у французов, должны были умножить наборы и государственные издержки. Умножение числа пунктов, охраняемых флотами и завоеваний в колониях, требовало также умножения морской силы. Несмотря на счастливо придуманный способ погашения внутреннего государственного долга, огромные проценты его увеличивались ежегодно новыми займами. Налог десятого процента с доходов, заменивший некоторые другие неудовлетворительные подати, увеличил государственный доход против прошедшего года на 240 миллионов и вполне покрыл недоимки по всем частям бюджета.

Последние члены мальтийского ордена, удалившиеся в Германию, поднесли, по смерти барона Гомпеша(13), звание гроссмейстера императору Павлу I. В конце октября прибыл в архипелаг российско-турецкий флот, предшествуемый воззванием греческого архиепископа к православным, и возмутил Ионические острова против французов, незначительное число которых, запершиеся в стенах Корфу, было вскоре атаковано и с моря, и с суши.

Мадридский кабинет, верный естественному своему союзу, но наскучивший жертвами, которые приносил более прихотям начальников бурной республики, нежели истинным пользам Испании и Франции, видел себя снова в необходимости подвергать опасностям флот свой в океане или на Средиземном море. Судя по слабости его усилий, можно было думать, что он как бы против воли выполнял требования своих политических польз и искал своей пассивностью снисхождения Сент-Джеймского кабинета; действия Карла IV(14) были тем естественнее, что поступки с его родственниками, королями сардинским и неаполитанским, заставляли его раскаиваться в обязательствах, принятых им по Сент-Иль-Дефонскому трактату. Не смотря на то, он был увлечен обстоятельствами; опасность, грозившая морскому равновесию, заставила его выставить обещанную помощь и усилия его посланников в Вене и Париже для отвращения войны доказывали, что кабинет его вполне постигал, какое дурное влияние может иметь она на действия наших морских сил.

Португалия более, чем когда-нибудь, была прикована к судьбе Британии, и победа при Абукире заставляла предполагать, что она долго еще не выйдет из этой зависимости. В положении Швеции и Дании не произошло, значительной перемены; хотя их флаги и начинали ощущать затруднения, представляемые Англией торговле нейтральных держав; но при общих волнениях положение их было еще довольно хорошо.

К удивлению всей Европы, знак к начатию войны был подан неаполитанцами. Армия их увеличилась до 70 000 человек, и слишком известный впоследствии Макк был назначен предводительствовать ей. Этот генерал, ученик Ласси, вел довольно успешно экспедицию принца Кобургского против Дюмурье в 1793 году; но в его предположениях для похода 1794 был заметен недостаток военных правил; он обладал пылким воображением и познаниями, но ум суждения его имели ложное направление. Фердинанд IV, гордясь своими силами и побуждаемый Нельсоном и Актоном, отважился вторгнуться с 50-тысячною армиею в римские владения, откуда он тем легче надеялся вытеснить нас, что Шампионе прикрывал эту страну только 18 000, растянутыми от Адриатического моря до Средиземного. Выступив 23-го ноября, Макк приблизился 27-го к Риму несколькими колоннами и принудил слабую армию Шампионе отступить к Чивита Кастеллане (древней Веие), крепкая позиция которой позволила нашим войскам дождаться подкреплений.