Политическая биография Сталина. Том 1 (1879-1924) - [394]
Формально к речи Скрыпника трудно придраться и обвинить его в уклоне в сторону украинского национализма. Вроде он говорил по делу и общую позицию сформулировал в духе ортодоксальной партийной линии. Однако при подходе к практическим вопросам Скрыпник, как и ряд других украинских представителей, фактически выхолащивали содержание самого понятия — единое государство, когда речь шла о разграничении функций и полномочий. Весь свой пыл они концентрировали на борьбе против великорусского шовинизма. Да и как ни прикрывались некоторые представители Украины различными формулировками и другими словесными ухищрениями, фактически они высказывались за принцип конфедерации, а не федерации.
Полемика на совещании по данному вопросу настолько обострилась, что Раковский взял слово по личному вопросу. В нем он заявил: «Не в формулировках дело, а в том, какое содержание мы вложим в это социалистическое государство. Я считаю, что мы, украинцы, не меньше коммунисты, чем Сталин. Когда он в это понятие хочет внести более централистическое понимание, мы на этот счет будем спорить. И если это более централистическое понимание будет принято Политбюро и Пленумом ЦК, это не отнимает права у нас считать, что оно недостаточно целесообразно и, может быть, опыт покажет, что его нужно изменить»[1134].
В своем ответе на выступления Сталин специально остановился на комплексе этих вопросов. В частности, он сказал: «Я вижу, что некоторые тт. из украинцев за период от I съезда Союза Республик до XII съезда партии и настоящего совещания претерпели некоторую эволюцию от федерализма к конфедерализму. Ну, а я за федерацию, т. е. против конфедерации, т. е. против предложений Раковского и Скрыпника»[1135].
Можно было бы и дальше анализировать некоторые важные аспекты национальной проблематики, затронутые как Сталиным, так и его оппонентами. Но я полагаю, что и сказанного достаточно, чтобы читатель мог получить более или менее ясное представление о его взглядах и позиции на тот период времени. У кого-нибудь возникнет впечатление, что я и так излишне подробно излагаю здесь отдельные нюансы его позиции. Но я думаю, что не только в чисто историческом плане эта проблема заслуживает серьезного внимания. Послесталинский опыт развития Советского многонационального государства, особенно в период перестройки и после распада Советского Союза, с неопровержимой убедительностью доказал, насколько важными были для развития единого государства проблемы национальных отношений и методы решения возникавших вопросов. Сейчас многие компетентные исследователи, на мой взгляд, вполне обоснованно считают, что прежде всего разгул местного национализма, возникновение привилегированных национальных элит, с одной стороны, и отсутствие со стороны центра ясной, справедливой и твердой национальной политики явились одной из главных причин распада Советского Союза. Причем надо сказать, что политологами было пущено в оборот весьма благозвучное понятие «национальные элиты». В действительности национальные элиты представляли собой альянс прогнившей партийной, комсомольской и хозяйственной номенклатуры с теневыми мафиозными структурами. Так что под национальными элитами правильнее было бы понимать прокисшие сливки прежнего общества.
Поэтому сталинский опыт в области национальной политики, относящийся к периоду до смерти Ленина, безусловно заслуживает самого пристального внимания и изучения. Этот опыт вместе с тем составляет значительную составную часть всей политической биографии Сталина, и без знания именно этих аспектов его деятельности не будет полного представления о нем как политической фигуре вообще.
Кроме того, борьба вокруг национального вопроса в начале 20-х годов, в эпицентре которой стояла личность Сталина, позволила ему в дальнейшем, на других этапах развития и укрепления советского многонационального государства, более разумно, более правильно учитывать ошибки и промахи, допущенные в начале 20-х годов. Этим я не хочу сказать, что в дальнейшем его национальная политика была лишена серьезных изъянов и пороков. Речь идет не об этом, а о том, что он оказался способным объективно анализировать свои ошибки и промахи и на практике их исправлять. Легко себе представить, что бы случилось с нашей страной в период правления Сталина (особенно во время Великой Отечественной войны), если бы он упорно отстаивал линию на борьбу против великорусского шовинизма в качестве стратегического курса в национальном вопросе. Достаточно только поставить этот гипотетический вопрос. Отвечать на него нет необходимости, ибо все здесь ясно, как божий день.
6. В преддверии политического триумфа
Распад «тройки». Выше уже дана была общая оценка характера триумвирата между Зиновьевым, Камневым и Сталиным. За этим триумвиратом в партийных кругах прочно закрепилось полуофициальное название — «тройка». Этот альянс с самого своего зарождения был заранее обречен на распад. Вопрос стоял лишь о долговременности политического существования этой «тройки». Сравнительно долгий — около двух лет — срок функционирования этого триумвирата объяснялся рядом причин. Главными из них являлись следующие: Ленин еще оставался жив, и в связи с этим никто из членов «тройки» не рисковал предпринимать какие-то решительные шаги. Во-вторых, позиции Троцкого в партии и стране были еще достаточно сильны, поэтому все члены триумвирата пытались сохранить хотя бы видимость единства между собой перед лицом общего противника и соперника. Личные отношения между членами «тройки» и Троцким характеризовались крайней степенью неприязни и даже враждебности. Зиновьев ненавидел Троцкого, видя в нем главного соперника на пути к партийному Олимпу. Последний отвечал ему тем же, к чему добавлялись и чувства, очень напоминавшие презрение. Отношения между Каменевым и Троцким также не отличались особой сердечностью, хотя Каменев был женат на сестре Троцкого. Что же касается отношений между Сталиным и Троцким, то об этом достаточно много и подробно уже говорилось.
