Полис, логос, космос: мир глазами эллина. Категории древнегреческой культуры - [10]

этот замкнутый и сомкнутый строй тяжеловооруженных пехотинцев (гоплитов), как бы «ощетинившийся» навстречу противнику и могучий своим коллективным порывом.

Атаку фаланги великолепно описывает, например, спартанский поэт VII в. до н. э. Тиртей, снова и снова возвращающийся к этой теме. Он призывает сограждан:

            …Стойте под сводом щитов, ими прикрывши ряды,

Каждый в строю боевом…

            Копья, угрозу мужам, крепко сжимая в руках.

И на бессмертных богов храбро во всем положившись,

            Без промедленья словам будем послушны вождей.

Тотчас все вместе ударим…

            Возле копейщиков свой близко поставивши строй.

Скоро с обеих сторон железный поднимется грохот:

            Это по круглым щитам круглые грянут щиты.

Воины копья метнут, друг друга железом сражая,

            В панцири, что у мужей сердце в груди берегут.

Вот уж колеблется враг, отступая с пробитым доспехом,

            Каменный сыплется град, шлемы стремясь поразить,

Медный разносится звон…[13]

Так как потомки вы все необорного в битвах Геракла,

            Будьте бодры, еще Зевс не отвратился от нас!

Вражеских полчищ огромных не бойтесь, не ведайте страха,

            Каждый пусть держит свой щит прямо меж первых бойцов,

Жизнь ненавистной считая, а мрачных посланниц кончины —

            Милыми, как нам милы солнца златые лучи!

Опытны все вы в делах многослезного бога Ареса,

            Ведомы вам хорошо ужасы тяжкой войны,

Юноши, вы и бегущих видали мужей и гонящих;

            Зрелищем тем и другим вдоволь насытились вы!

Воины те, что дерзают, смыкаясь плотно рядами,

            В бой рукопашный вступить между передних бойцов,

В меньшем числе погибают, а сзади стоящих спасают;

            Труса презренного честь гибнет мгновенно навек…

Пусть же, широко шагнув и ногами в землю упершись,

            Каждый на месте стоит, крепко губу закусив,

Бедра и голени снизу и грудь свою вместе с плечами

            Выпуклым кругом щита, крепкого медью, прикрыв;

Правой рукою пусть он потрясает могучую пику,

            Грозный шелома султан над головой всколебав…

Пусть он идет в рукопашную схватку и длинною пикой

            Или тяжелым мечом насмерть врага поразит!

Ногу приставив к ноге и щит свой о щит опирая,

            Грозный султан – о султан, шлем – о товарища шлем,

Плотно сомкнувшись грудь с грудью, пусть каждый дерется с врагами,

            Стиснув рукою копье или меча рукоять![14]

Будем за эту страну с отвагою биться и сгибнем

            За малолетних детей, жизни своей не щадя!

Юноши, не отходя ни на шаг друг от друга, сражайтесь,

            И да не ляжет на вас в бегстве позорном почин, —

Нет, себе в грудь вы вложите великое, мощное сердце,

            В битву вступая с врагом, жизнь не щадите свою

И не бегите из боя, старейших годами покинув,

            Старцев, чьи ноги уже легкости чужды былой!..

Жив если юноша, дорог мужам он и сладостен женам,

            Сгибнет он в первых рядах – смерть красоты не возьмет!

Пусть же, шагнув широко, обопрется о землю ногами

            Каждый и крепко стоит, губы свои закусив![15]

Не случайно одним из самых основополагающих элементов всего бытия полиса являлась политическая независимость, обозначавшаяся термином автономия (в переводе с древнегреческого – «жизнь по собственным законам»). Конечно, случалось, что эта автономия нарушалась, полис на время подпадал под чью-либо чужую власть. Но свободолюбие греков, как правило, не позволяло им терпеть такую ситуацию. Они продолжали бороться за возвращение своему государству независимости и чаще всего рано или поздно добивались своего.

Естественно, что ввиду всего вышесказанного греческие полисы могли быть лишь очень небольшими по территории и особенно по населению. В этом отношении их можно условно сопоставить разве что с карликовыми государствами современной Европы, типа Лихтенштейна, Монако, в крайнем случае Люксембурга. Да и то далеко не все полисы, а лишь самые крупные из них, нетипичные, такие, как Спарта или Афины.

Так, Спарта – крупнейший по территории полис греческого мира – имела в период своего наибольшего расширения площадь 8400 кв. км., куда входили область изначального обитания спартанцев – Лаконика – и завоеванная ими позже Мессения. Население этого полиса составляло около 200–300 тысяч человек, из них полноправных граждан – не более 9 тысяч. Афинский полис, если рассмотреть его в высшей точке процветания, в середине V в. до н. э., охватывал собой Аттику – область площадью 2500 кв. км. Население было побольше, чем в Спарте: по разным подсчетам от 250 до 350 тысяч человек, из них полноправных граждан – в пределах 45 тысяч.

Если же не брать в расчет эти «полисы-гиганты» греческого мира, у типичных полисов территория, по большей части, не превышала 100–200 кв. км., а общее население – 5 тысяч человек, из которых граждан было не более тысячи. Иными словами, типичный полис был крошечным государством, состоявшим из города (скорее городка) и его ближайших окрестностей. Такой полис можно было полностью обойти из конца в конец за несколько часов или, поднявшись на какой-нибудь холм, увидеть всё государство целиком. А все граждане должны были знать друг друга в лицо. В Афинах, разумеется, было не так, и на их улицах можно было встретить сколько угодно незнакомых людей. Но Афины, повторим, были редкостным исключением, каким-то «греческим Нью-Йорком», и у попавшего в них жителя каких-нибудь Платей или Флиунта наверняка сразу же начинала идти кругом голова.