Полигон: простые желания - [50]

Пока я ел, план кампании в общих чертах стал обрисовываться. Я дожидаюсь темноты, потом подбираюсь поближе к дому, врываюсь туда и, стреляя во все, что движется, прорываюсь в комнату к Люде. Прямо от двери прыгаю на пол, достаю коробочку и отбываю. Потом уже из резиденции организую спасательную экспедицию и вытаскиваю обеих девочек.

Занавес, аплодисменты.

Если меня не подстрелят раньше. Если коробка еще лежит под кроватью. И если я вообще найду комнату Люды и смогу дойти до нее.

А кстати, интересно, как я собираюсь ее искать? Я туда не заходил, а когда меня оттуда «выходили», пребывал в бессознательном состоянии.

Ладно, посмотрим. А пока мне нужно скоротать время до вечера.

В этот момент один из игроков разразился криками и, бросив смятую бумажку перед кассиром, покинул салон.

Я отставил в сторону остатки пиццы и направился к оставшемуся игроку.

— Русский, — представился я и добавил, не обращая внимания на удивленный взгляд подростка, — десмач?

Слово «десмач» знают все игроки в сетевые компьютерные игры в мире. Это поединок, когда двое дерутся друг с другом, а не вместе против компьютера. Кроме того, при близком рассмотрении, юнец оказался не таким уже и юнцом. Ему было лет девятнадцать, и игроком он был со стажем. Только это ничего не меняло. Я успел поучаствовать в «Квейковых» турнирах, и обучали меня этому отнюдь не любители.

— Мани! — осклабился мой противник и указал на вывеску.

Я не разобрал, что на ней было написано, но исходя из цифры и того, что я знал про аналогичные заведения, это была цена за час игры. Таким образом мне предлагали заплатить за обоих игроков, если я проиграю. Если мне удастся выиграть, во что паренек явно не верил, то за игру уплатит он сам.

Его самоуверенность меня взбесила. Я показал на часы и произнес: «Тен минитс». Паренек покровительственно улыбнулся и кивнул. Но улыбка человека, который рискует только десятью минутами игры, исчезла с его лица, когда он увидел, СКОЛЬКО я положил на стол.

Оставшаяся у меня сумма перекрывала часов восемь игры, и я положил ее всю. Паренек недоверчиво посмотрел на меня и указал на компьютер. Я ответил ему таким же взглядом и указал на деньги.

Вот тут он вспыхнул и что-то затараторил. В ответ я применил излюбленную фразу про банальную эрудицию, прибавив в конце обращение «козел». Я надеялся, что это будет единственное слово, которое он поймет.

Видимо, так и случилось, потому что парень побагровел, молча вынул деньги, отсчитал положенную сумму, швырнул ее сверху моей и, буркнув: «Дэд», ткнул пальцем в монитор.

— Ну ладушки, сейчас посмотрим, кто тут покойник, — пробухтел я под нос, проносясь по иллюзорному городу и сея вокруг себя смерть.

На пятой минуте при счете 37:2 в мою пользу я задумался. Если я его обставлю с таким счетом, то чем я буду заниматься до вечера? Потом я стал подставляться, но противник был уже явно деморализован. Игра закончилась со счетом 78:17. Причем эти семнадцать я набрал, нарываясь животом на его пулемет. Больше не получилось, он успевал убрать оружие. Плохо.

С горящими глазами юнец встал, показал мне на деньги, и что-то сказал кассиру. Пока я собирал выигрыш, мужчина вылез из-за кассы и, подойдя ко мне, сообщил:

— Ты — хорошо. Он — плохо. Хочет снова. Имеет право. Жди.

— Чего ждать? — переспросил я.

— Его игрок. Имеет право, — добавил кассир и, исказившись улыбкой, спросил:

— Кофе?

— Кофе, — подтвердил я. Ну что ж. По законам азартных игр у паренька действительно есть право отыграться. Не знаю, как насчет права выставить вместо себя другого игрока, но… да черт с ним. Я сюда не выигрывать пришел, а провести время до вечера.

Пока я пил кофе, мой противник вернулся с низеньким хрупким мальчиком. Тут я насторожился. Мальчишка был хилый и какой-то «домашний». Под этой личиной, несомненно, проглядывали годы, проведенные у монитора.

И началось.

Ребята были настроены весьма агрессивно. Играть приходилось на двойную ставку, а малец играл совсем неплохо. Первые две партии я с трудом выиграл. А третью проиграл. Потом мы сделали перерыв на обед и продолжили снова. Постепенно в зале стали собираться зрители. Еще через некоторое время я понял, что вся «тусовка» болела против меня. Они даже финансировали мальца, когда у того заканчивались деньги. А они заканчивались. Игра мне давалась с трудом, но я все же понемногу выигрывал.

На улице уже смеркалось, когда я показал, что играю последние три партии и ухожу. Юнцы посовещались и предложили через кассира, который был счастлив от такого наплыва посетителей, сыграть «ва-банк». Поставить все, что у меня есть, против такой же суммы, но на условии, что партия будет длиться полчаса кряду и единственным разрешенным оружием будет топор.

Ребята попались на то, что я ни разу не воспользовался этим примитивным приспособлением. Не знали они также, что, когда меня учили двигаться, на тренировках использовалось именно это оружие.

Я согласился, и понеслось.

Впервые я закончил партию всухую. Сгреб гору бумажек со стола и знаками попросил кассира обменять их на купюры крупнее.

Пока я возился у кассы, все подростки покинули салон. Они были злые, и я периодически слышал по интонациям, что в мою сторону звучало что-то нелестное.