Полигон безумной смерти - [8]

– Не только…

Его красноречивость и словообилие иногда меня достают. В ответ на сто моих слов он обычно с трудом выдавливает одно от силы два.

– Колись Шурик. Чего меня высвистал? Проблемы?

– Вроде того. Садись.

Он пинком ноги подвинул стул и протянул бутылку.

– Не-е-е. Спасибо. Я за рулем! – решительно отмахиваюсь от маняще блеснувшей стеклянной поверхностью искусительницы.

У меня принципов не так уж много, точнее совсем мало. Но после того, как разбился по пьяни мой знакомый, угробив при этом всю семью сидящую с ним в машине, я установил для себя железное табу на совмещение питья и вождения.

Сижу, жду, пока друг начнет выливать наружу свою проблему. Но он не торопится. Вырубил Квейк, поставил диск Металики, отхлебнул пива, и с сожалением глянул на пустеющую бутылку.

В динамиках грустно взвыла гитара и низкий гул ударной установки наполнил комнату.

– Тебя, что пытать надо? Насильственным методом выколупывать из тебя информацию по крупинкам. – Шутливый тон скрывает мое нетерпение. В голове вертятся мысли, пытаясь предугадать его ответ. Серьезные проблемы по работе? Или наехал кто-то? Мало ли чего в жизни может случиться… Ну не просто же так он меня сюда вытащил? Причина должна быть очень весомой, чтобы он попросил о помощи.

– Сегодня вечером, извиняюсь, уже вчера вечером, я натолкнулся на факт… Понять его не могу. Бессмыслица полная, – начал, не глядя на меня, Шурик, вертя в руках, уже пустую бутылку. – Совершенно не понимаю…

Я заглянул под стол и обнаружил там еще пару непочатых бутылок. Открыв об край полированного стола одну из них, протянул ему. Острый край крышки отколол кусок лака стола, и я как бы невзначай смахнул его на пол, сделав вид, словно ничего не случилось.

– Да-да. Спасибо. – Шурик жадно присосался к бутылке. – Иду я поздним вечером домой…

– А где это ты по вечерам шатаешься? – съехидничал я.

– Дела! – как ножом обрубил. – Иду через парк возле судостроительного завода. Темно. Комары заедают. Иду, курю. Глаза сами закрываются от желания спать. На работе был тяжелый день. Вдруг из кустов раздается громкий крик. Подхожу. Заглядываю через кустарник. В свете луны различаю лежащую на земле женщину. Судя по животу, позе и крикам, она рожает…

Собеседник, похоже, вошел в состояние легкой алкогольной прострации и говорит, глядя мимо меня.

Я представил эту картину и подумал, что в кусты точно уж не полез. Мало ли кто там мог кричать? Уродов разномастных в наше время хватает… Приставит какой-нибудь обкуренный до крылатых слоников пацаненок заточку к пузу… Вот тогда точно родишь… Родишь так, что окружающие кусты завянут.

Проснувшееся любопытство зашевелилось где-то внутри, требуя продолжения.

Я раскурил две сигареты. Одну сунул Шурику, второй затянулся сам. Потом вспомнил, что мы не на улице и здесь не курят, по крайней мере, именно об этом извещает висящая напротив табличка. Глянул на Шурика, но он никак не прореагировал на клубы дыма, поэтому я снова сделал вид, что ничего не случилось.

– Подхожу ближе. Она открывает глаза и стонет: "Помогите!" "Чем?"– спрашиваю. "Возьми его! Он все скажет! Он посланник! Он сможет! Ради этого погибла целая ветвь!" – шепчет женщина. Бредит. На ее губах появляется кровь. Оглядываюсь по сторонам. Никого. А я в принятии родов не разбираюсь. Думаю – "Надо бежать к заводу. Там у проходной есть телефон. Вызвать скорую". Замечаю, что женщина лежит в луже. Похоже, отошли воды. В кино это выглядит именно так. Женщина начинает громко кричать, и задирает что-то, похожее на платье до пояса… Подробности рассказывать не буду – зрелище мало приятное, после этого и своих детей не захочешь, хоть и не мне их рожать. Все выглядело весьма мерзко… Много крови слизи и еще всякой дряни.

Да, похоже, ему пришлось действительно не сладко. Принимать роды, тем более в полевых условиях видать штука неприятная, но все-таки это не повод вытаскивать мирно спящего друга из теплой постельки.

– И вот в честь того, что ты стал почетным акушером всех времен и народов я сюда и приехал? – интересуюсь, стряхнув пепел прямо на пол.

– Нет! Главное дальше! – он с удивлением взглянул на зажатую в руке сигарету, как бы не понимая, откуда она взялась. Всласть насмотревшись, Шурик глубоко затянулся и продолжил рассказ. – Стою, держу ребенка на руках. Он молчит. Странно. Вроде должен кричать. Обращаюсь к ней "С вами все в порядке?". Молчит. Вдруг женщина начинает усыхать.

–Как усыхать? – вклиниваюсь я удивлением и сарказмом одновременно. – Шурик, у меня есть дикое подозрение, что ты пытаешься меня довольно неуклюже разыграть. Ты меня знаешь, шутки я, конечно, люблю… но всему есть предел!

– Это не шутка, – тихо буркнул Шурик себе под нос.

– Ну, если это не шутка, то тогда точно пьяный бред.

– Я не пил. – Он тут же себя поправил, – Не пил до…, а вот после да, – он махнул рукой в сторону пустых бутылок.

– Шурик, а ты случайно никакими сексуальными отклонениями не страдаешь? – Друг недоуменно уперся в меня взглядом. – Я тут недавно Зигмунда Фрейда читал. Интересная между прочем книженция. Очень познавательная. Так вот, он считает, что все наши психологические проблемы от психотравм перенесенных в детстве. Усыхающая женщина… женщина… усыхающая. – Глубокомысленно упираю глаза в потолок, пытаясь подавить рвущуюся наружу улыбку и придать лицу серьезный вид. На самом деле Фрейда я прочитал всего ничего – страниц двадцать от силы. На большее меня не хватило, но думаю, что даже полученных знаний мне хватит, чтобы вывести Шурика вместе с его необычным приколом на чистую воду. – Шурик, – громко вскрикиваю как бы осененный догадкой, – может ты питаешь тайную подсознательную страсть к мумиям? Если так, тогда явление усыхающей женщины в кустах для тебя нормальное явление. Галлюцинации, вызванные извращенными сексуальными пристрастиями.