Полиция "свободного общества" - [6]
С развитием полиции развивалось и соответствующее законодательство. Появлялись новые, изменялись и исчезали отжившие понятия, формировали» современные правовые институты и отрасли права. Неизменной оставалась пить сущность полицейских учреждений, их первородная функция по осуществлению карательно-репрессивной деятельности против трудящихся в интересах господствующего эксплуататорского класса.
Полицейский миф о „служении обществу”
Следует сразу же объяснить, что вынесение в название данной главы термина „миф” не таит в себе сколько-нибудь отрицательного смысла. Ведь мифологию многие буржуазные исследователи рассматривают в качестве правомерного средства для адекватного выражения „духа” рассматриваемых явлений. Этот же принцип, перерастающий в методологическое средство раскрытия существа буржуазной полиции нашего времени, прослеживается также и в том, что для множества буржуазных авторов полиция представляется неким феноменом „в себе и для себя”, своеобразно замкнутым „корпусом порядка”, формирующим свой профессиональный мир, свое измерение человеческого поведения, свое собственное „чувство времени”.
Современная политико-правовая идеология Запада все чаще и чаще обнаруживает склонность к всеобщим, глобальным, как ныне принято говорить, обобщениям и теориям. Буржуазная пропаганда уделяет немало внимания прославлению полицейских, рекламе их „благотворительной миссии”, призванной будто бы обеспечивать стабильный порядок в условиях „свободного мира”. Фетишизация сути полицейских учреждений капиталистических стран по своей форме многолика. Особенно ярко проявляется она в различного рода литературных и кинематографических произведениях. Читатели и зрители, которым они навязываются, вновь и вновь попадают в тот сумасшедший мир, где смещены все мыслимые критерии, где люди, обязанные охранять покой населения, оказываются на стороне преступников. Правда, большинство подобных произведений венчает традиционный „хэппи энд”. А те из них, в которых предпринимается попытка анализа причин социальных пороков и роста преступности, не в состоянии ни отобразить всю сложность существующих проблем, ни тем более предложить сколько-нибудь эффективные меры для их разрешения. В конечном счете все социально значимое в таких псевдопроблемных произведениях западного искусства уходит на второй план, девальвируется, мельчает.
Все это не удивительно, поскольку государственная власть, социальная база которой не перестает сужаться, не может обходиться без политической мифологии. Современная империалистическая буржуазия и антидемократическая система ее власти находятся в непримиримом противоречии с объективными потребностями исторического развития. Но эксплуататорский класс — не пассивный наблюдатель за социальными процессами, а активная сила, жизнеспособность которой поддерживается инстинктом классового самосохранения. Поэтому он неустанно мобилизует все имеющиеся в его распоряжении средства: государственный аппарат, вооруженные силы, полицию, церковь, печать, средства массовой информации, пытаясь приспособить их к новой обстановке, к новому соотношению сил как на мировой арене, так и внутри капиталистических государств.
Основоположники научного социализма доказали беспочвенность попыток представить буржуазную полицию как классово-нейтральную силу для регулирования общественных процессов, как бескорыстного и беспристрастного стража общественного спокойствия. Понимая хилость обоснований социальной полезности полицейских институтов, буржуазные политологи, социологи и юристы стали изыскивать более совершенные средства апологии институционной и правовой эволюции полиции.
Буржуазное государство оказалось в XX в. в глубоком кризисном тупике. Не поспевая за динамичным развитием социальных процессов современности, чувствуя себя крайне неуютно при новом соотношении сил на международной арене, оно вынуждено обращаться к мифологии как к единственному средству обосновать свою целесообразность.
„Плюралистическая демократия”, „изменившееся общество” сегодня, пожалуй, главный предмет пропаганды у буржуазных мифотворцев. Господствовавшие десятилетия назад теории „народного капитализма” сейчас меняют свои обветшавшие вывески. В этом процессе обнаруживается тенденция перевести вопрос о классовом характере общества в плоскость индивидуально-психологических измерений. Указанную тенденцию, в частности, отражает теория „пермиссивного общества”, содержащая заманчивый пакет стандартов вседозволенности. Сторонники данной теории благопристойно выдают тяжелые последствия морального распада капиталистического общества — вандализм, наркомания, сексуальные извращения — за нечто дозволенное и даже положительное. В этом, образно говоря „моральном смоге”, пытаются удушить массовое социальное недовольство существующим строем.
Авторы новейших теорий в буржуазном государствоведении, судя по всему, пытаются оживить уже дискредитировавшие себя концепции „народного капитализма”, которые некогда представлялись на Западе „совершенно неуязвимыми”, но в бурных перипетиях классовых боев оказались полностью несостоятельными. О всех идейно-пропагандистских стремлениях как-то идеализировать „народную сущность” буржуазного полицейского можно сказать только одно: неудачная попытка, предпринятая в отношении к неудачному объекту.
