Полиция Российской империи - [60]

Отчет о посещении членами Императорского Русского военно-исторического общества музея С.-Петербургской полиции.

Русский Инвалид. 1913. Ле 256

На западной окраине Смоленского православного кладбища, среди обветшалых и разрушенных надгробных плит и памятников, можно заметить черную каменную голгофу. Над ней давно сломан крест, и с трудом можно прочитать надпись, сообщающую, что в этом месте покоятся чины С.-Петербургской полиции Алексей Тяпкин и Антип Самсонов, погибшие во имя «охранения общественной безопасности». Два забытых героя истории нашего города, имена и память о которых не должны быть преданы забвению…

Морозным утром 8 ноября 1868 года[90] городовой 1-го участка Адмиралтейской части Алексей Тяпкин заступил на свой пост, располагавшийся на углу Невского проспекта и Большой Морской улицы. Представители всех сословий столичного общества спешили по своим делам, и к 10 часам утра движение по главной магистрали города становилось все более и более оживленным. Внимание городового привлек какой-то шум, и взору представилась несущаяся во весь опор из-под арки Главного штаба никем не управляемая тройка лошадей, запряженных в сани. За несколько мгновений до этого она находилась у Зимнего дворца, ожидая дежурного генерал-адъютанта. В момент, когда кучер Яковлев собирался садиться в сани, кони, внезапно чего-то испугавшись, с большой скоростью понесли в направлении арки Главного штаба. Нетрудно было представить, сколь трагические последствия могло вызвать появление на многолюдном проспекте неуправляемой тройки.

Не раздумывая и пренебрегая очевидной опасностью для собственной жизни, Тяпкин бросился к лошадям, успев схватить их под уздцы, однако скорость стремительно мчавшихся лошадей была так велика, что в одно мгновение самоотверженный городовой оказался сшиблен с ног и брошен под копыта коней. Превозмогая острую боль, каким-то отчаянным усилием он сумел вывернуться и вскочить в сани, но лишь только ухватился за вожжи, как упал, лишившись сознания. Столкновение с полицейским значительно уменьшило скорость мчавших лошадей. Не представляя опасности для окружающих и двигаясь по инерции, они были вскоре остановлены у Строгановского дворца.

Отважный городовой был жив, но состояние его было крайне тяжелым. Полностью была раздроблена кость правой ноги ниже колена, а общее состояние осложнялось многочисленными ранами и ушибами всего тела. Единственным средством, которое, возможно, могло спасти жизнь героя, являлась ампутация поврежденной ноги, которую и произвели хирурги Обуховской больницы.

Петербургский обер-полицмейстер Федор Федорович Трепов незамедлительно доложил о происшедшем событии Императору Александру II. На докладе Трепова государь наложил резолюцию: «Выдать этому молодцу 50 руб. от Меня». В общем приказе по Санкт-Петербургской полиции обер-полицмейстер писал: «Поступок городового Тяпкина доставил мне, как Начальнику столичной полиции, истинное удовольствие. Я не могу не радоваться, видя, что в составе вверенного мне ведомства есть лица, которые, следуя высокому своему призванию — заботиться о безопасности общества, жертвуют собою для достижения этой цели».

За свой поступок городовой Алексей Тяпкин получил заслуженные награды: знак отличия ордена Св. Анны, единовременное денежное пособие из казны для поправки здоровья и пожизненную инвалидную пенсию. Вместе с тем обер-полицмейстер понимал, сколь незначительна сумма пенсионных средств и как тяжела будет жизнь Тяпкина и его семьи. Трепов вновь обращается к государю, и 21-го декабря следует личное повеление Императора Александра II: «…зачислить его пожизненно в Полицейский Резерв, с званием около-дочного надзирателя…» Необходимо сказать, что Полицейский Резерв на протяжении многих десятилетий являлся для Санкт-Петербургской полиции учебным подразделением, где вновь поступающие чины получали необходимые знания и практические навыки несения службы под руководством опытных наставников. Кроме того, они привлекались для несения службы во время чрезвычайных событий или ответственных мероприятий в жизни столицы. После освоения премудростей полицейской службы чины Резерва направлялись для продолжения службы в территориальные структуры Наружной полиции. Таким образом, несмотря на тяжелое увечье, вниманием и заботой своего начальника Федор Федоровича Трепова, городовой, а теперь уже околодочный надзиратель Алексей Тяпкин оставался в рядах столичной полиции.

Не осталось равнодушным к судьбе раненого героя и петербургское общество. В канцелярию обер-полицмейстера стали поступать многочисленные денежные пожертвования для передачи их Алексею Тяпкину. Жертвовали банкиры и предприниматели, чиновники и просто жители города, многие из которых делали это анонимно. Свое внимание к этому случаю проявили и офицеры Л-гв. Преображенского полка, где проходил воинскую службу Тяпкин. Командир полка принц Ольденбургский сообщил письмом обер-полицмейстеру, что офицерами полка, по подписке, собраны деньги для своего бывшего однополчанина.

Несмотря на прилагаемые врачами усилия, состояние здоровья Алексея Тяпкина ухудшалось, и 5 января 1869 года он скончался. Вот как описывались в «Петербургском листке» проводы героя в последний путь 7 января: «Огромная масса народа собралась на проводы, многие приехали в экипажах проводить покойного; большая часть высших чинов полиции, в том числе и г-н С.-Петербургский обер-полицмейстер, отдали дань уважения усопшему гражданину. Г-н обер-полицмейстер и некоторые из чипов полиции вынесли гроб на своих плечах. Вся масса перед показавшимся гробом сняла шапки, на многих глазах показались слезы…» Корреспондент «Петербургской газеты» дополняет это описание следующими подробностями: «7-го января нам пришлось встретить похоронное шествие городового Тяпкина, тянувшееся по направлению к Смоленскому кладбищу. Богатые траурные дроги, гроб, обитый малиновым бархатом, украшенный золотыми позументами, и на крышке гроба — солдатский полицейский кэпи. При встрече гроба этого простого человека, сделавшегося жертвою честного неуклонного исполнения своих обязанностей, все обнажали головы и, осеняя себя крестным знамением, говорили: „Тяпкина везут… Царствие Небесное Тяпкину… Вот Тяпкина хоронят! “»