Полицейские и провокаторы - [2]
Особенно много мрачного беззакония, перемешанного с уголовщиной, встречается в глубинах политической борьбы, происходящей в тоталитарном государстве.
Поскольку «преступным действием именуется деяние, воспрещенное законом»[6], достаточно запретить любое политическое выступление, и выступивший с любой критикой действий правительства может быть назван преступником, «врагом народа», даже критиком-оппозиционером.
Политическими преступниками в государствах с тоталитарными режимами объявлялись участники восстаний и заговоров, члены запрещенных группировок, лица, оскорбившие достоинство правителя государства, членов его семьи, высших администраторов и их изображения, самозванцы, шпионы и предатели, а также все, кто выступал с осуждениями любых действий властей светских и церковных. Политическими преступниками считались не только совершившие или замыслившие деяние, но также предполагаемые и подозреваемые в возможном злоумышлении, а также проявившие любое инакомыслие. Одно беззаконие, порождая другое, побуждает противоборствующие стороны к применению недозволенных, аморальных методов. Не без оснований бывший товарищ министра внутренних дел С. П. Белецкий заявил во время допроса в 1917 году: «(...) правительство боролось теми же путями, какими шла революция» [7]. Провокация сражалась по обе стороны баррикады.
Самым страшным проявлением провокации, самым мерзким и распространенным является полицейская политическая провокация. Ее определение можно найти в. Словаре иностранных слов: «Провокация (лат. provocatio) — предательские действия тайных агентов полиции, проникших в революционные организации с целью информирования политической полиции о деятельности революционеров, выдачи полиции лучших работников, а также с целью вызова революционных организаций на такие действия, которые ведут к их разгрому» [8].
Уточним это определение. Политическая полицейская провокация заключается в том, что полицейский агент, находящийся в рядах противоправительственного сообщества, информирует о деятельности сообществ#, разрабатывает с полицейским начальством планы действий и в соответствии с ними подстрекает членов сообщества к противоправительственным поступкам (выступлениям).
Воспользуемся еще раз Словарем иностранных слов и приведем здесь данное им определение провокатора: «Провокатор (лат. provocator) — тайный полицейский агент, предатель, проникший в революционную организацию для того, чтобы осведомлять полицию, выдавать членов организации и вызывать выступления, приводящие к разгрому или ослаблению революционной организации» [9].
А. Ф. Возный в своей замечательной книге «Петрашевский и царская тайная полиция», полемизируя с авторами Словаря иностранных слов, дал следующее определение провокатора в применении к политической полиции: «(...) под „провокатором** мы понимаем не просто „тайного полицейского агента, предателя, проникшего в революционную организацию для того, чтобы осведомлять полицию, выдавать членов организации“, а такого полицейского агента, который своими действиями побуждает, подстрекает революционеров к невыгодным для них действиям с целью их разоблачения и ареста» [10].
Политических провокаторов можно разделить на две основные группы: полицейские агенты, вступившие в состав противоправительственных сообществ, и члены противоправительственных сообществ, завербованные полицией.
Следует различать провокаторов и осведомителей. Осведомители вербовались из дворников, лакеев, официантов и других лиц, не принадлежавших к «обследуемой среде» неблагонадежных. Они пассивно наблюдали и докладывали начальству. Правда, среди осведомителей встречались и светские дамы, дипломаты, музыканты, офицеры, сановники...
Провокаторы и осведомители являлись важнейшим инструментом политической полиции. Все ее учреждения можно разделить на две основные группы: полицейская стража и сыскная полиция[11]. Цели, задачи и методы работы политического сыска напоминают контрразведку. И тот и другая не столько пытаются раскрыть преступления, сколько стремятся к их предотвращению. Чтобы предотвратить преступление, необходимо иметь своего агента в «преступном сообществе». Такой агент, если он эффективно работает на сыск, не может быть пассивным членом «преступного сообщества», иначе ему нечего будет сообщать своим полицейским хозяевам. Активный член «преступного сообщества», работающий в политической полиции, есть провокатор. Сыск по природе своей переплетен с полицейской провокацией, образуя единый организм, направленный на борьбу с революционным движением, поэтому рассматривать политический сыск и полицейскую провокацию отдельно друг от друга невозможно. В данной книге речь пойдет о полицейской политической провокации и только о тех учреждениях, которые были созданы специально для осуществления политического сыска.
Кроме полиции охраной правового порядка в государстве, соблюдением законности в отношении его населения занимаются органы следствия, прокуратуры и суда, выявляющие, осуждающие и наказывающие лиц, нарушивших закон. Их деятельность регламентируется совокупностью действий, называемых процессом. В дореволюционной России процесс состоял из дознания, предварительного следствия и судебного преследования.
Книга рассказывает об одном из крайне радикальных деятелей российского освободительного движения Сергее Геннадиевиче Нечаеве, создателе и идеологе конспиративного сообщества «Народная расправа». Материалы нечаевской истории послужили Ф. М. Достоевскому основой романа «Бесы», в котором гениальный писатель предостерегал человечество от огромной опасности, которую несут собой личности, исповедующие вседозволенность и право «избранника судьбы» переделывать мир в соответствии с абстрактной идеей свободы. Разгул терроризма и всех видов радикализма в современном мире показывает сугубую актуальность фигуры С.
Книга петербургского историка Ф. М. Лурье рассказывает о невероятной судьбе прадеда А. С. Пушкина Абрама Петровича Ганнибала. С юных лет до трагической гибели Пушкин старательно собирал сведения о своей родословной. Все его предки принадлежали к старинным боярским родам, и лишь происхождение прадеда по материнской линии, А. П. Ганнибала, было окутано тайной. Исследователи до сих пор спорят о месте его рождения и родственных связях. Ф. М. Лурье на основании архивных документов, многочисленных публикаций и ценнейших сведений, полученных во время африканской экспедиции главным редактором журнала «Всемирный следопыт» И. В. Даниловым, воссоздает необычайную историю арапчонка, ставшего любимцем русского царя.
Новая искренность стала глобальным культурным феноменом вскоре после краха коммунистической системы. Ее влияние ощущается в литературе и журналистике, искусстве и дизайне, моде и кино, рекламе и архитектуре. В своей книге историк культуры Эллен Руттен прослеживает, как зарождается и проникает в общественную жизнь новая риторика прямого социального высказывания с характерным для нее сложным сочетанием предельной честности и иронической словесной игры. Анализируя этот мощный тренд, берущий истоки в позднесоветской России, автор поднимает важную тему трансформации идентичности в посткоммунистическом, постмодернистском и постдигитальном мире.
В книге рассматривается столетний период сибирской истории (1580–1680-е годы), когда хан Кучум, а затем его дети и внуки вели борьбу за возвращение власти над Сибирским ханством. Впервые подробно исследуются условия жизни хана и царевичей в степном изгнании, их коалиции с соседними правителями, прежде всего калмыцкими. Большое внимание уделено отношениям Кучума и Кучумовичей с их бывшими подданными — сибирскими татарами и башкирами. Описываются многолетние усилия московской дипломатии по переманиванию сибирских династов под власть русского «белого царя».
Предлагаемая читателю книга посвящена истории взаимоотношений Православной Церкви Чешских земель и Словакии с Русской Православной Церковью. При этом главное внимание уделено сложному и во многом ключевому периоду — первой половине XX века, который характеризуется двумя Мировыми войнами и установлением социалистического режима в Чехословакии. Именно в этот период зарождавшаяся Чехословацкая Православная Церковь имела наиболее тесные связи с Русским Православием, сначала с Российской Церковью, затем с русской церковной эмиграцией, и далее с Московским Патриархатом.
Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773–1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы и документы из частных архивов.
Наполеон III — это имя для подавляющего большинства ассоциируется с прозвищем «Наполеон Малый» и воспринимается как пародийная копия своего дяди — императора Наполеона I. Так ли это? Современная Италия и Румыния, туристическая Мекка — Париж, инженерное чудо — Суэцкий канал, межокеанские судоходные линии, манящие огни роскошных торговых центров, основы социального законодательства и многое другое — наследие эпохи правления Наполеона III. История часто несправедлива. По отношению к первому президенту Французской республики и последнему императору французов эта истина проявилась в полной мере. Данная книга — первая на русском языке подробная биография одной из самых интересных и влиятельных личностей мировой истории, деятельность которой несколько десятилетий определяла жизнь народов Европы и мира. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В монографии рассматриваются произведения французских хронистов XIV в., в творчестве которых отразились взгляды различных социальных группировок. Автор исследует три основных направления во французской историографии XIV в., определяемых интересами дворянства, городского патрициата и крестьянско-плебейских масс. Исследование основано на хрониках, а также на обширном документальном материале, произведениях поэзии и т. д. В книгу включены многочисленные отрывки из наиболее крупных французских хроник.